– Я не потерплю дискредитации власти в моем лице! – блеял Автоген. В другое время мы бы обменивались понимающими улыбками, но в тот раз было не до улыбок. – Вы здесь совсем распустились и устроили мне настоящую Фронду. Понимаю, ведь для вас я чужак!
Директор кашлянул, быстро поправил свои жидкие волосики и продолжил:
– Но я не позволю издеваться над собой, а тем самым над властью! То, что преподавательский состав на стороне учеников, меня, собственно, не особенно удивляет.
Мужчина снова кашлянул и перешел к главному:
– Отныне наказанию будут подвергаться не только те, кто является зачинщиком или исполнителем какой-либо гадости, направленной против меня лично. А любая из вас! Если вы не хотите выдавать истинного виновника, ничего, в карцер отправится кто-то другой! И посмотрим, надолго ли вас хватит! Думаю, никому не захочется отдуваться за чужие провинности. И учтите – те, кто будет сотрудничать со мной, получат особые льготы. И им никогда не придется сидеть в карцере. А вот остальным…
Тут его взгляд остановился на мне. Надо сказать, Автоген в особенности невзлюбил меня, сразу поняв, что для многих я являюсь, так сказать, авторитетом, а значит, таким образом, по мнению директора, подрываю его собственные позиции.
– А вот остальным придется несладко! Ибо все вы растете без родителей, воспитываетесь за счет государства. И забывать это не следует! Все же здесь, в детском доме, вы оказались не без причины. И я не допущу, чтобы вы стали малолетними преступницами! Хотя некоторые из вас уже таковыми являются.
И его взгляд снова задержался на мне.
Я не восприняла слова директора всерьез, потому что была уверена – все воспитанницы нашего детского дома дружные и сплоченные и никакие глупые воззвания и драконовские меры ничего не изменят.
Как оказалось, я ошибалась. Потому что Автоген хоть и был мерзкой и подлой душонкой, проявил себя хитрым стратегом. Первой не выдержала Виолетта Андреевна. Старая дева хоть и была грымзой, однако все к ее причудам давно привыкли и никто ее, в сущности, не боялся.
У нее состоялся серьезный разговор с Автогеном, после чего секретарша подала заявление по собственному желанию. В действительности же директор принудил ее уйти, пригрозив, что в противном случае уволит по статье. Помню, что Виолетта Андреевна покинула детский дом вся в слезах. Вскоре стало известно, что у нее случился сердечный приступ и она умерла.
Но Автоген ничуть не считал себя ответственным за кончину женщины. Вместо Виолетты Андреевны в приемной появилась противная приземистая особа, вечно ходившая в растянутом оранжевом свитере, отчего ее сразу окрестили Морковкой. Морковка была предана Автогену так же, как Виолетта Андреевна была предана предыдущему директору. И обладала поразительным нюхом и острым слухом. Это привело к тому, что никто больше не смел сплетничать об Автогене, и в нашем детском доме наступили суровые времена.