Посредством музыки она отдавалась Вайльдхевену — возвышенно, глубоко, до последней капли.
Иначе быть просто не могло.
Ее выступление потрясло его. У него было такое ощущение, словно его выжали и бросили греться у огня. Она ласкала его голосом, казалось, будто ее пальцы касаются не клавиш, а его тела. Музыка нежно обнимала его, заживляла раны на сердце, лилась бальзамом на истерзанную душу. Когда она закончила петь, он боялся шевельнуться, иначе стал бы дрожать всем телом, как щенок под дождем, отчаянно жаждущий ее тепла.
Своим голосом Миранда проникла в потаенные уголки его души, которые оживали, лишь когда он сам сочинял музыку. Он чувствовал себя совершенно обнаженным. Будто они уже любовники.
Во время перерыва, когда каждый нашел себе компанию по интересам, он держался в стороне и наблюдал за ней. За тем, как сапфировый шелк повторяет контуры ее грациозного тела, как пламя свечи отражается в ее волосах. И каждое движение ее губ, каждое покачивание бедер, даже изящный изгиб локтя — все кричало ему, что они не вместе. И что хуже всего, через неделю она намерена его совсем покинуть.
Как после всего этого он мог ее отпустить?
— Вайльдхевен, негодяй, и как у тебя только наглости хватило сюда явиться?!
Вайльд обернулся на злобное шипение с самым холодным выражением лица, на какое был способен.
— Добрый вечер, Аренсон.
Престарелый граф буравил его сердитым взглядом, хоть и старался держать себя в руках.
— Если б я знал, что ты будешь здесь, я бы ни за что не пришел. Парень, у тебя что, вообще ни стыда, ни совести не осталось?
Вайльд весь напрягся. Презрение в голосе этого пожилого человека натолкнуло его на мысль о бесславных подвигах отца.
— Боюсь, я не понимаю, о чем вы, Аренсон.
— Черта с два! — Аренсон схватил бокал шампанского с подноса проходящего мимо слуги и сделал судорожный глоток. — Как ты узнал, что она будет здесь? Или у тебя такой обычай — наслаждаться вкусом победы на глазах у побежденных?
— Я понятия не имею, о чем вы говорите.
— Я имею в виду ту карточную игру. Когда ты бессовестно лишил Алонсо всего его наследства!
Вайльду потребовалась вся его выдержка, чтобы сохранить спокойствие. Снова проделки двойника. Больше некому.
— Напомните мне, пожалуйста, как все произошло.
— Напомнить… — Пальцы герцога впились в ножку бокала. Во взгляде добродушных голубых глаз сейчас сверкала сталь. — Если бы не Миранда, я бы тебе, прохвосту эдакому, как следует съездил по физиономии!
— Миранда? — Вайльд взглянул в сторону Миранды, которая как раз мило беседовала с миссис Оукли.
— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — Граф не повышал голоса, но было понятно, что он вне себя от ярости. — Видишь, она сидит там, рядом с моей женой? Она едва не упала в обморок, когда ты вошел. И, поверь, твоя смазливая внешность тут ни при чем. Если бы мы знали, что тебя тоже пригласили на этот вечер, то ни за что бы сюда не приехали.