Ему вдруг отчаянно, до боли, захотелось иметь ребенка. Что бы там он ни говорил Сергееву о том, что семья — это пережиток прошлого, захотелось назвать своей какую-то женщину с раздутым животом. Потрясенный этой мыслью, он улыбнулся и спросил:
— Что-нибудь случилось?
Она кивнула. Губы у нее были бледные, вокруг взволнованных глаз залегли темные тени.
— Да. С Михаилом. Его ранило на работе.
— Сильно?
— У него рука поломана.
Он снова улыбнулся.
— Ну, это ничего. Скоро заживет, — промолвил он ободряющим тоном. — Михаил — сильный человек.
Но он знал, что это значило для них. Нет работы — нет денег. На еду, на оплату жилья, на ребенка. Аркин вынул из кармана три последние сигареты и несколько мелких монет. Это все, что у него было.
— Возьмите. Передайте это мужу.
Она позволила ему вложить монеты в свою маленькую ладонь.
— Может, не стоит?
— Отведите его к отцу Морозову, в церковь. Там раздают горячую пищу.
— Спасибо, — прошептала она. — Начальник дал ему денег. Нам их хватит, чтобы за жилье заплатить.
— Хм. Это необычно. Что за человек его начальник?
— Их директор. Фриис его фамилия.
— Вы все еще работаете на клееварне?
Она пожала плечами.
— Да.
Он почувствовал, как в душе у него пробудился огонь, тот самый, который обжигал его изнутри всякий раз, когда он начинал думать о том, как много несправедливости в этом страшном городе. Одна фара «Турикума» могла бы изменить жизнь этих людей. Если бы он мог отвинтить ее и отдать этой женщине, чтобы она продала ее! Этого бы хватило, чтобы спасти ребенка. Этого бы хватило, чтобы у нее не пропало молоко от недоедания.
— Он волнуется, — нервно добавила она. — Насчет… Насчет той работы, которую вы с ним договорились сделать сегодня.
— Передайте Михаилу, чтобы он не беспокоился. Я разберусь. Возвращайтесь домой и отдохните. Съешьте что-нибудь.
— Спасибо.
— Удачи вам с ребенком.
На лице ее появилась мягкая, полная надежды улыбка. Она развернулась и медленно побрела обратно по неровным камням брусчатки — раскачивающейся походкой, как ходят пьяные мужчины и беременные женщины. Аркин, стоя на ветру, провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду. Итак, время пришло. Он вдруг почувствовал, как у него на шее под скулой забился нерв, и, как он ни старался, ему так и не удалось его унять.
Впрочем, к тому, что было запланировано на сегодняшний вечер, он был полностью готов.
9
Вообще-то Йенс не любил танцев. На этот бал он пришел лишь потому, что надеялся встретить здесь министра Давыдова, но пока что его не видел. Какое-то время он ждал в роскошных передних залах Аничкова дворца, но там, среди мраморных колонн и богатой позолоты, ему было трудно расслабиться и держаться естественно, поэтому он направился в салон, где играли в карты.