— Но у вас есть книги по истории?
Мои вопросы поставили Самсона в затруднительное положение. В Эфиопии, как я уже начинал убеждаться, лишняя осторожность не помешает. Но мой собеседник прекрасно знал, что у правительства нет денег, чтобы нанимать соглядатаев из числа иностранцев.
— Да, у меня есть такая книга, — признался Самсон. — В ней рассказывается удивительная история. Из нее я узнал о нашем последнем императоре и его предках — Менилеке и Меконнене, царе Теводросе, и великих битвах, которые они вели. Я прочитал в ней о британских исследователях Джеймсе Брюсе и Натаниэле Пирсе, о царях Харара, о царице Македе и Соломоне.
— А что, если у вас найдут книгу?
— Она надежно спрятана, — ответил он. — Я достаю ее только ночью, когда любопытные соседи уже легли спать. Я запираю двери и занавешиваю окна в своей комнате. Иногда я громко храплю, чтобы создать впечатление, что я сплю.
Не переставая храпеть, я зажигаю свечу и, держа пламя как можно ближе к страницам, читаю.
Произнося эти слова, Самсон повернул руль, и мы свернули с дороги. Затем он до упора вдавил педаль газа, и машина стала подниматься по крутой аллее, ведущей к группе эвкалиптовых деревьев. Сизый дым из выхлопной трубы автомобиля окутал стоявшего на посту часового в неопрятной униформе, и он поднял свой «Калашников».
— Идите за мной, — сказал Самсон, направляясь к восьмиугольному зданию церкви.
Дождь не переставал, барабаня по листьям эвкалиптов, как трещотка шамана. У каждой из дверей церкви собрались небольшие группы паломников. Большинство ползли на коленях и прижимались губами к рамам дверей. Мы поднялись по ступенькам и укрылись внутри.
Некоторые пели пронзительными, грустными голосами. Другие что-то бормотали вполголоса. Многие прижимали к груди книги Библии. Одна из женщин несла яркое изображение Девы Марии, а другая ползла на коленях, зажав в ладонях серебряный крест. В самом центре толпы несколько человек несли на плечах простой деревянный гроб. На крышке лежал букет фиолетовых цветов и потрепанная соломенная шляпа.
Наискосок от скорбной процессии безногий мужчина склонил голову в знак уважения к усопшему. Казалось, он онемел от боли; его глаза были наполнены слезами. Ему и его соотечественникам, подобно ветеранам секретных войн, пришлось слишком много увидеть и пережить то, что пережить невозможно. Больнее всего была мысль о том, что остальной мир о них забыл.
Пока я стоял и молча наблюдал за похоронной процессией, рядом остановилось ветхое такси бирюзового цвета. Я подумал, что водитель ищет клиентов, но ошибся. Вместо этого он вылез из машины, сделал несколько шагов в сторону процессии и произнес слова молитвы. На вид мужчине было чуть меньше тридцати лет. Прямая спина, просунутые под пряжку ремня ладони, склоненная голова. Когда процессия удалилась, таксист вернулся к машине. Заинтересовавшись, я спросил водителя, был ли он знаком с усопшим.