Герцог поднялся, оставив Сириллу сидеть на диване, на котором она расположилась после того, как они поужинали, и подошел к окну. Он наблюдал, как в небе исчезают последние лучи заходящего солнца.
- То, о чем мы говорим друг с другом, нельзя назвать дерзостью, Сирилла, наконец сказал герцог. - Мне кажется, главное заключается в том, чтобы мы ничего не скрывали друг от друга, и поэтому я хочу...
Он замолчал, так как не мог найти нужных слов, чтобы выразить свою мысль. Внезапно Сирилла вскочила с дивана и подбежала к нему.
- Я так надеялась, что вы это скажете, монсеньер. Мы с папой никогда ничего не скрывали друг от друга, всегда говорили то, что думали, и мне не хотелось бы, чтобы между вами и мной возникли какие-то барьеры. Я люблю вас, но я ничего не могу дать вам, кроме своей искренности.
Герцог собрался было сказать Сирилле, что ей следовало бы давать ему гораздо больше, но, заглянув в ее невинные синие глаза, он обнаружил, что не способен на это.
Он резко сменил тему разговора.
- Расскажи мне, где ты научилась такой грации движений, - спросил он. Тебя, должно быть, усиленно обучали манерам и танцам?
Сирилла засмеялась.
- Моими единственными учителями в Монсо-сюр-Эндре были птицы и молодые олени.
- Ты хочешь сказать, что тебя не учили танцевать? - изумился герцог.
К его удивлению, в глазах Сириллы промелькнуло беспокойство.
- Я надеялась, что вы не будете спрашивать меня об этом, - проговорила она.
- Почему?
- Потому что, монсеньер, я никогда в жизни не танцевала.., я имею в виду с мужчиной.
- Так ты ни разу не была на балу? - недоверчиво спросил герцог.
- После смерти мамы некому было возить меня на балы, - ответила Сирилла. Папа пришел бы в неистовство, если бы ему пришлось надевать "парадный камзол", а потом весь вечер сидеть на подиуме в окружении вдовствующих маркиз. - Она улыбнулась, но улыбка тут же сменилась тревожным выражением. - Мне не хотелось бы, чтобы вы.., стыдились моего невежества. Возможно, стоит нанять учителя, чтобы потом я могла ездить на балы вместе с вами.
- Нет надобности спешить с этим, - не задумываясь, ответил герцог.
- Я понимаю, что вам трудно найти время для такого легкомысленного развлечения, - сказала Сирилла. - Я собиралась спросить у вас, монсеньер, могу ли я каким-то образом помогать вам в вашей работе в Париже?
- В моей работе? - изумленно переспросил герцог.
- Да, ваша матушка рассказывала мне об этом.
- Да? И что же она говорила?
- Я спросила ее, чем вы занимаетесь, и она ответила: "В Париже мой сын заботится о тех людях, которые чувствуют себя несчастными".