По времени, которое потребовалось бандитам, чтобы доставить его с Киркпатриком сюда, маркиз высчитал, что они находятся не больше, чем в миле от Эль-Дьема.
Но когда караван отправится за деньгами для выкупа, его скорее всего перевезут гораздо дальше.
Возможно, в горы, которые немного ближе к Тунису.
Что, впрочем, будет слабым утешением, если маркиз не придумает более быстрый способ организовать свое спасение.
И тут он вспомнил, что велел капитану яхты спуститься к югу вдоль побережья и ждать их в Махдии, и яхта, по всей вероятности, уже там.
Махдия — рыболовецкий порт милях в тридцати отсюда.
Отдавая распоряжения капитану, маркиз подумал, что, когда они увидят амфитеатр и, возможно, найдут сокровища, в которые так верит Киркпатрик, хоть это и маловероятно, будет скучно тащиться обратно в Тунис.
Конечно, можно было бы вообще туда не заезжать, но маркиза предупредили, что ни в одном другом городе он не найдет хорошего каравана с первоклассными верблюдами и арабскими лошадьми.
Кроме того, маркиз также намеревался купить лучшие палатки, которых тоже не приобрести ни в одном из маленьких городков в Тунисе.
Теперь он прикидывал, сможет ли капитан снабдить его требуемой суммой, хотя тут все зависит от того, насколько большой выкуп запросят бедуины и какую, по их мнению, он представляет ценность.
Размышляя, маркиз лежал неподвижно примерно час.
Потом заныли привязанные к столбу руки, и он осознал, что путы на ногах слишком тугие и нарушают циркуляцию крови.
Голод его пока не мучил, только хотелось пить, но вряд ли ему дадут воды.
Бедуины хитры и прекрасно понимают, что, чем сильнее их пленник будет страдать к утру от голода и жажды, тем охотнее согласится на любой выкуп, который они потребуют.
Слишком поздно маркиз обругал себя и Киркпатрика за то, что не взял с собой охрану, которая обеспечила бы их безопасность, пока они заняты раскопками.
Правда, это открыло бы, что они ищут сокровища, и тогда невозможно было бы сохранить в тайне то, что они найдут.
Зато он не оказался бы в нынешнем ужасном положении.
Тут маркиз вспомнил о Сабре. Девушка, наверное, видела, как их похищают, но что толку?
Она, конечно, поднимет тревогу и сообщит каравану о том, что случилось.
Но маркиз был уверен, что погонщики, беспокоясь только о своих животных, не захотят навлекать на себя неприязнь бедуинов.
— Я был тупцом! — горько признал он.
Маркиз вспомнил, что револьвер, который он на всякий случай захватил с собой в эту экспедицию, лежит сейчас в одной из его сумок.
Но маркиз никогда не думал, что ему понадобится применять оружие.