Рейн передернула плечами и нервно затеребила жакет бежевого костюма из жатого шелка. Она никогда не нервничала. С тех пор как она поселилась у дядюшки, ее приучили скрывать чувства за вежливой светской маской, и, Господь свидетель, в последние несколько лет эта маска ох как часто выручала! Пусть вся она будет комок нервов, но никто из окружающих даже не заподозрит, что у нее могут быть более серьезные проблемы, чем та, когда поужинать — до или после оперы.
Человек, сидящий через проход, откашлялся совсем как Мортимер, и она на мгновение закрыла глаза, припоминая последнюю неприятную сцену. Когда дядюшка понял, что ничто не изменит ее решения уехать, он чуть было не повысил голос. Мортимер был убежден, что к югу от поместья Херст цивилизация кончается, а что касается Восточного побережья, то, если уж она решила бунтовать, зачем, ради всего святого, выбирать для этого место, о котором никто и не слыхал никогда?
Рейн обратилась в бюро путешествий со смутной надеждой отправиться в круиз — испытанное средство исцеления разбитых сердец. Но сердце было цело. Разбитой оказалась ее жизнь. На стене висела большая карта Соединенных Штатов, и она невольно стала выискивать на ней самые отдаленные места.
— Что это там за полоска земли? — спросила она, указывая в середину рваной цепи островов, выдававшихся в Атлантический океан в прямо противоположном направлении от Сан-Франциско.
— Мыс Хаттерас. Национальный парк. Первый приморский парк, ставший Национальным.
— А там кто-нибудь живет?
— Я не в курсе, но могу узнать, если вас это интересует.
Ее это очень заинтересовало. Привлекала сама отдаленность этого места, то, что оно так далеко от Сан-Франциско, хотя и в разумных пределах. Еще одним достоинством было то, что острова почти на той же широте и климат здесь должен быть такой же, значит, даже другой одежды не придется покупать.
— Ты об этом пожалеешь, — предупредил ее Мортимер. — Поверь мне, девочка моя, тебя не для того воспитывали, чтобы ты влачила жалкое существование в Богом забытой Северной Каролине. Ты сбежишь оттуда в два счета.
Все это только укрепило ее решение. Мортимер ожидал, что она на коленях приползет обратно, покорная и смирившаяся. Он наверняка уже приготовил к ее возвращению и мужа номер два.
Нет уж, спасибо, больше не надо, молча поблагодарила Рейн. Она, может, и похожа на хорошо одетую пешку в руках своего дядюшки, но и у нее есть свои запасные ходы. Когда ее брак начал рушиться, что стало ясно почти сразу, она не поленилась купить кучу книг по машинописи, основам бухгалтерского учета и тому подобным премудростям. Ни Мортимер, ни Пол об этом не знали. Если они вообще когда-нибудь о ней думали, то считали, что она, возможно, проводит свои дни в магазинах, сплетничает и участвует в обязательно-добровольных благотворительных обществах. А она вместо этого сознательно готовилась к тому дню, когда будет предоставлена самой себе.