* * *
Травень (май) 1015 г.
Много времени прошло с тех пор, как Позвезд с другими послами отправился в Свеарике. В Волхове отшумели последние мутные весенние воды, и под голубыми небесами заиграли желтыми, красными и синими прожилками цветов высокие кручи. С приходом месяца травного в город стали прибывать бесчисленные чужеземные ладьи, настоящие чудища с диковинными резными носами, с высокими бортами, облепленные зелеными водорослями. Купава с жадностью выглядывала среди сходящих на берег знакомые лица, но Позвезда и новгородских послов среди них не было. Взойдя на крепостную стену, девушка часто смотрела на север — не маячат ли в тумане ветрила и мачты, но издалека катились только волны, над ними кружились чайки-птицы и плыли белые, похожие на паруса, облака.
Приближалось долгожданное летнее тепло, яркие цветы распускались на зеленых лужайках, в садах и дубравах томительно щебетали по ночам соловьи, любовно стонала лесная горлица и без умолку звенела кукушка. Весна бурлила в деревьях сладкими соками, злаки тянулись из земли, сладко пахли яблони.
И в этом круговороте жизни Купава плыла навстречу своей судьбе, как былинка, что несется в многоводной реке, подхваченная течением. Почти каждую ночь во сне кто-то, желанный и странно знакомый, приходил к ней, и не раз она с ужасом просыпалась, потому что ей чудилось, что он наяву привлекал ее к себе. Летними звездами светились его глаза и ночной зарей пламенели его губы… Она пыталась отогнать от себя грешные мысли, но не хотела с ними расставаться. Ведь мысли эти были о переяславском князе.
Купаве было достаточно закрыть глаза, чтобы ясно вспомнить зимний путь в Новгород. Она вновь и вновь переживала тот восторг, который ощущала от прикосновения теплых рук князя, когда он терпеливо учил ее ходить или пытался накормить с ложечки. Она вспоминала, как взор его ясных глаз затуманивался, когда он хмурился, и какой негой и лаской обволакивала ее душу улыбка его желанных губ. Вспоминала те жаркие объятия, в которых однажды забылась. Купава уже почти верила, что любит только его одного. И друг детства княжич Глеб, и незнакомец из купальской ночи безвозвратно растаяли в весеннем тумане.
* * *
Купава впервые покинула стены города и теперь с любопытством осматривала окрестности безбрежного Ильмень-озера. В такие чудные погожие дни грешно было сидеть взаперти в тереме, и Коснятин предложил боярышне проехаться верхом до Ильменя. Совершенно неожиданно для самой себя девушка с радостью согласилась.
Последнее время она перестала опасаться светловолосого красавца. Коснятин держался с гостьей уважительно-почтительно, часто вел разумные беседы, порой подшучивал, нередко брал в руки гусли и напевным голосом сказывал былины о славных героях и прекрасных девах. И девушка постепенно поняла, почему сходят с ума по этому парню новгородские женщины: сын посадника привлекал к себе сердца не только дивной красотой, но скорее сильным характером, искренней добротой и ясным умом.