— Вижу, уже выбрала, — зло процедил князь. — Коснятин — знатный сластолюбец. Хороши ли его ласки ночами темными?
Слезы едва не брызнули из глаз девушки. Она хотела убежать, чтобы не слышать обидных слов, но вместо этого глубоко вздохнула и, с трудом сдерживая гнев, проговорила, медленно произнося слова:
— За то время, что живу вдали от родных, я лишь в доме посадника почувствовала тепло, заботу и ласку. Ежели бы захотела, то сейчас к свадьбе готовилась. Но вместо этого тебя, глупая, ждала… Вижу — зря. А на Коснятина ты волком не смотри. Друг он мне настоящий, нареченным братом его почитаю. Желания все мои угадывал, слова поперек не сказал, чести моей порушить без спросу не пытался.
По ее щекам потекли слезы, сверкая на солнце, словно запоздалые льдинки. И Позвезд поспешил осушить эти ручьи поцелуями… Купава рванулась прочь, но тут же замерла в желанных объятиях. Время вздыбилось, не осталось ничего, кроме любимых глаз и ясного света, исходящего из них…
Летний теплый вечер разливался по земле. Легкий душистый ветерок долетал с реки. Цветы дикой вишни нежились под лучами полуденного солнца и осыпались снежинками на темные волосы юноши и девушки… Где-то в вышине звенели птицы, и, вторя им, Купаве хотелось петь о своей любви. Князь с любовью и нежностью рассматривал чудесное личико боярышни и ее сияющие очи. Он ласково погладил ее темные кудри и прошептал:
— Почему у тебя такие удивительные глаза? Я хотел бы утонуть в этих озерах.
Эти слова поразили девушку словно гром. На миг показалось, что время непонятным образом сложилось вдвое. Она уже слышала эту речь, но от другого человека — от незнакомца из купальской ночи… Купава едва не лишилась сознания, повиснув в объятиях Позвезда. А через мгновение, сама того не понимая, опустилась вслед за князем в душистую траву. Вся ее стойкость, захваченная бурей незнакомых ощущений, ушла в какой-то водоворот, а вместо нее забил родник странного освобождения…
Нежные губы его коснулись ее волос, ласково тронули виски, быстро пробежали по щекам и нежной шее. Она молила Бога, чтобы он остановился, но вместо этого его теплое дыхание стало еще жарче, а жадные губы требовали ответа. И Купава, истосковавшись по любви и ласке, уже сама тянулась к Позвезду, мечтая о бесконечном поцелуе.
Объятия князя стали более жадными, властными, и девушка тут же очнулась. Ей внезапно показалось, что его губы поймали не только ее тело, но и душу. Это уже слишком. Если она не остановится сейчас, то не остановится никогда!
— Нет! — собрав в кулак всю свою волю, Купава разорвала круг объятий и вскочила на ноги.