— Как ты? — говорю я, выпив полчашки. Теперь я в состоянии говорить. — Во сколько встала? Ты, должно быть, совсем измучена.
— Нет, все в порядке. Я встала рано и уже позавтракала с Элен.
Интересно, почему Элис называет мою маму по имени? Так моих родителей никто не называет.
— Мы говорили про Рейчел, — продолжает Элис.
Я потрясена. Даже не могу себе представить этого разговора. Насколько я знаю, мама никогда не говорит с посторонними о Рейчел.
— И что же? То есть… мама… она с тобой говорила?
— Конечно! По-моему, Кэтрин, ей это было необходимо. Она — прекрасная, храбрая, сильная женщина, но ей действительно надо было дать всему накопившемуся какой-то выход. И сегодня утром мы обо всем поговорили. Это было довольно тяжело, и для меня, и для нее, естественно. Мы и смеялись, и плакали, и обнимались. И даже добавили в кофе ром. Мне кажется, раньше она ни с кем об этом не разговаривала. — Элис довольно улыбается. — Думаю, я помогла ей взглянуть на ситуацию по-новому. Ей надо было выплеснуть все то лишнее, что накопилось внутри.
— Лишнее? — Я чувствую раздражение, но не знаю почему. — Ты думаешь, это лишнее?
Элис смотрит на меня озадаченно.
— С тобой все в порядке? Что-то не так? Может, я и не права, но я просто почувствовала, что мне надо поговорить с Элен о Рейчел.
То, что Элис называет мою мать по имени, приводит меня в бешенство.
— Пойду посмотрю, все ли с ней в порядке, — вздыхаю я, сбрасываю одеяло и накидываю халат. — После смерти Рейчел она научилась прекрасно скрывать свои чувства. Никогда не догадаешься, о чем она думает на самом деле, если только не знаешь ее так, как я.
Я выхожу из комнаты, не давая Элис продолжить разговор. Знаю, что поступаю невежливо, но уверена в том, что она не права. Она выглядит такой самодовольной, а был ли нужен ее разговор с мамой?
Мама в кухне месит тесто и отмахивается от жужжащей мухи.
— Привет, милая. — Мама улыбается мне. — Ты меня напугала.
— Как ты? — Я внимательно смотрю на нее.
— О! Я чувствую себя… — Мама подносит руку ко рту, глаза наполняются слезами, но она улыбается. — Я чувствую себя прекрасно. Мы с Элис так славно поговорили. Это была хорошая, честная беседа про Рейчел. Знаешь, я почувствовала какое-то освобождение. — Она смеется и качает головой. — Мы даже ром вместе пили.
— Ром? Сейчас? — Я смотрю на настенные часы. — Но ведь еще и десяти нет.
— Я знаю. Эта твоя Элис… — Мама улыбается. — Она очень интересная.
— Да. — Я открываю холодильник. — Но трудно представить, что ты с ней была так откровенна. — Мой голос звучит резко и неодобрительно.