— Да, я была с ней откровенна. — Если мама и заметила мой тон, то не подала виду. — Несчастные мальчики.
— Несчастные мальчики? Какие несчастные мальчики? — Я закрываю дверцу холодильника и смотрю на маму.
— Ну, те мальчики. Мальчики, которые убили Рейчел.
— Несчастные? Вот уж не думаю. По крайней мере, они живы!
— Это верно. Они живы. И будут жить с тем, что натворили, всю жизнь…
Я не свожу с нее глаз.
— Ты больше не горюешь по Рейчел?
— Не горюю? Конечно, горюю. Моя дочь убита. Но очень хорошо, что мне удалось выплеснуть из себя немного гнева. — Она пожимает плечами и снова принимается за тесто. — Я так их ненавидела, этих ублюдков, а теперь я почти жалею их.
— Ну хорошо. — Я отворачиваюсь и наливаю себе чай. Только бы не заплакать. Столько раз я пыталась заставить ее поговорить про Рейчел, поплакать, как-то выплеснуть свой гнев и отчаяние, но она была тверда и не давала волю чувствам. У меня не получалось, а у Элис получилось так легко!
Я допиваю чай и собираюсь выйти из кухни, но мама подходит и кладет руку мне на плечо.
— Она чудесная девочка, эта твоя Элис. Я так рада, что ты привезла ее с собой.
Я киваю и заставляю себя улыбнуться.
— И она так хорошо о тебе отзывается, — продолжает мама. — Я рада, что вы подружились.
Мама наклоняется и целует меня в щеку. Она улыбается, и это настоящая, радостная улыбка, так мама улыбалась раньше, до гибели Рейчел. Мы обнимаемся, и я чувствую, как мой гнев на Элис понемногу проходит. Это из-за нее мама так счастлива, и я, вместо того чтобы ревновать, должна быть благодарна Элис. Я повела себя глупо и эгоистично. И я обещаю себе, что впредь буду великодушнее и разумнее, я буду лучше думать об Элис и постараюсь лучше ее понимать. В конце концов, намерения у нее самые хорошие. Она верный друг с умным сердцем.
13
По пути на вечернику мы остановились в доме Карли. Карли сбросила школьную форму и переоделась в джинсы, розовую блузку и золотистые сандалии. Она предложила нам одежду из своего гардероба, и я выбрала джинсы и полосатую футболку, но для Рейчел одежда Карли оказалась слишком велика.
— Тогда тебе придется остаться в форме, — сказала я.
— И на что я похожа? — жалобно заскулила Рейчел, оглядывая себя. Она сняла галстук и выпустила рубашку, но все равно юбка выдавала в ней школьницу. — Как я выгляжу?
— Да кого это интересует? — бросила я. — Ты все равно будешь там самой маленькой, единственная четырнадцатилетняя на сто километров вокруг.
— Но я…
— Рейч! — прервала я. — Кончай жаловаться и ныть. Тебя вообще не звали, это ведь мои друзья, а не твои.