— Я не пони…
— Кто убил твоего отца, Меркадо?
Я попыталась скрыть удивление и ответила ровным голосом:
— Понятия не имею. В Ла-Юма кто-то сбил его и скрылся с места аварии.
Рауль озадаченно нахмурился, как видно, не понял, что такое Ла-Юма. Это что же получается? Он не знает смысла выражений, которыми пестрят его собственные гневные речи о подрывной деятельности?
— Ла-Юма — Соединенные Штаты, город называется Фэрвью, штат Колорадо, — объяснила я.
— Кто его убил? — повторил он вопрос.
— Мне это неизвестно.
Рауль вздохнул и посмотрел в сад. Оттуда в кухню доносилось благоухание гибискусов.
— Вы вошли с фасада?
— Да.
— Ты слышала, что Ава Гарднер купалась голышом в том бассейне?
— Нет.
— Знаешь, кто такая Ава Гарднер?
Я пожала плечами:
— Кажется, что-то о ней слышала — голливудская кинозвезда пятидесятых…
— Молодежь!.. А что ты думаешь о том, что я ночую в доме Хемингуэя? В его постели? — спросил Рауль.
— Ничего не думаю.
— Может, я его оскверняю?
— Нет. Это всего лишь дом.
Рауль ухмыльнулся:
— Я тоже так считаю. Просто дом, как и любой другой. Мой брат никогда не спит в одном и том же доме две ночи подряд. Боится ЦРУ. Думает, его убить хотят. Одно время он и КГБ боялся. Но теперь только ЦРУ.
Его брат. Jefe — неуязвимый, бессмертный. Я постаралась скрыть нервозность под маской вежливого интереса.
— Знаешь, почему я сплю здесь, в этом доме? — продолжал странный допрос Рауль.
— Нет.
— Мы — прошлое, настоящее и будущее революции. Мы должны находиться в безопасности. В Ираке американским пилотам запрещалось бомбить культурные, исторические и религиозные сооружения. Может, я и параноик, но здесь я чувствую себя в безопасности, и мне это чувство по душе.
— Приятное место, — согласилась я.
Рауль вздохнул:
— Мы дважды встречались с товарищем Хемингуэем. Раз на рыболовном состязании в Гаване и другой — в «Эль Флоридита». Ты бывала в этом ресторане, товарищ Меркадо?
— Только по работе. Арестовывала одного типа. Выпивка там слишком дорогая.
— Можно себя иногда побаловать.
— Конечно.
— Да, мне здесь нравится. Среди книг и произведений искусства. Подлинная история.
— Да, гм… необычное место. Жаль, я раньше тут не бывала.
— Конечно, надо было… Когда ты родилась, товарищ Меркадо?
— Двадцать шестого мая восьмидесятого года.
— А когда твой отец, предатель, бежал в Соединенные Штаты?
— В тысяча девятьсот девяносто третьем.
— Когда тебе было тринадцать. Гм. Тринадцать. Еще пятнадцати не исполнилось.
— Я — его единственная дочь, а он так и не увидел праздника в честь моего совершеннолетия. Дядя Артуро говорил, отец хотя бы деньги пришлет на кинсеаньеру. Но он не прислал. Даже денег не прислал! — вырвалось у меня.