— Нет, Рики, я решила. Мне очковтирательства не надо. Хочу все сделать сама.
— И ты, разумеется, единственный человек, которому такая работа по плечу.
В его голосе отчетливо слышался сарказм, но спорить мне не хотелось.
— Я решила, Рики.
Он молча выпустил кольцо дыма и помахал очередному знакомому.
— Большое спасибо тебе за это. — Я похлопала рукой по папке.
— Всегда пожалуйста, — ответил он, и у него затрепетали ресницы.
Наступила долгая пауза.
Вот всегда у нас так. Подразумеваемое не менее важно, чем сказанное вслух.
— Так когда ты думаешь ехать? — хмурясь, спросил он по-английски.
— Скоро. На следующей неделе. Уже подала заявление об отпуске.
— На следующей неделе? У меня статья в газете «Эль Паис» выходит. Важное событие. Устраиваю по этому случаю вечеринку.
— А меня приглашаешь?
— Разумеется. Но ты не придешь.
— Как ты догадался?
— Среди моих нюхающих кокаин бисексуальных друзей, декадентов и контрреволюционеров ты чувствуешь себя не в своей тарелке.
— Точно, а я-то думала: и с чего это? А что за статья?
— Эссе о Новой Кубе. Разные слухи, расползающиеся вокруг МВД.
— «Эль Паис». Отец бы тобой гордился.
— Ты думаешь?
— Конечно, Рики.
Он кивнул, но оставил последнюю мою реплику без ответа. Лицо его помрачнело, он потянулся через стол.
— Руки, — попросил он.
Я положила свои ладони на его. Он прочистил горло.
— Ох, нет, Рики, только не надо читать мне лекцию!
Это он пропустил мимо ушей и высказал то, что собирался:
— Слушай, дорогая, я знаю, ты на два года старше меня, но во многих отношениях я всегда воспринимал тебя как младшую сестру, чувствовал, что должен за тобой присматривать. — Тон у него вполне серьезный.
— Да ладно тебе, Рики. — Я попыталась вырвать у него руку.
Он пожал плечами, полез в карман пиджака за очередной сигарильей, раскурил ее и затянулся.
— Ладно, сестрица, я постараюсь покороче, но все-таки скажу, а ты послушай. Я должен тебе это сказать, чтобы совесть была чиста. На случай, если с тобой что-то случится. Ради себя говорю, не ради тебя. Ты как?
— Валяй, — тихо согласилась я.
— Ладно, длинную речь изложу в сжатой форме. Суть сводится к тому, что нет никакого смысла рисковать жизнью и карьерой ради отца. Плевать ему было на нас. Ни единого письма, ни гроша не прислал за все эти годы. Эгоист, ублюдок. Жаль мне, конечно, что его нет, но больше я ничего к нему не испытываю. Мы ему ничем не обязаны. И более того, в тот вечер он, вероятно, был пьян. Опять-таки жаль, что так получилось, но к нам эта история не имеет ни малейшего отношения.
Рики мрачно улыбнулся, глубоко затянувшись сигаретой.