По полу на уровне лодыжек тянет сквозняком.
Педро делает вид, что обдумывает условия сделки.
Одна за другой истекают секунды.
— Ну и?.. — говорит американец не оборачиваясь.
— Возьмите и другого, — говорит Педро. — Он из Гватемалы. Будет хорошо работать. Триста долларов.
— Не могу. Слишком молод. Будет мешать, как больной палец. Это округ конгрессмена Тома Танкредо, а этот говнюк — кандидат в президенты. Иммиграция — его больное место. Служба иммиграции дышит нам в затылок. Устраивают облавы на лыжном курорте до начала сезона. Забирают чуть не каждого десятого. Ублюдки хреновы.
Педро кивает и многозначительно смотрит на нас с Пако. Мы оба согласны с ним расстаться.
— Ладно, договорились. Этих вы берете, остальных я везу в Денвер.
— Мудрое решение, друг, — кивает американец.
Не проходит и двух минут, как деньги переходят из одного кармана в другой, а мы выходим к новому черному «кадиллаку-эскалейд» и погружаемся в его черноту.
Глуховатая пожилая женщина и парень из Гватемалы машут нам на прощание.
Хлюп-хлюп. Никогда их больше не увидим. Всего вам доброго!
Пако подносит руку к окну.
— Не трогай стекло грязными ручонками, — роняет американец. — Надо было постелить что-нибудь на сиденье. Забыл. Это обычно Эстебан делает.
Пако убирает руку.
Посыпанная гравием дорога от склада идет вниз по склону к шоссе. Американец нажимает кнопки радио, перепрыгивает с одной станции на другую, пока не находит рок-музыку семидесятых годов.
Выезжаем на шоссе, поворачиваем на запад, едем в сторону заходящего солнца. Опять горы. Идет мелкий снег. Воздух сух. Пако сидит как на иголках. Молчит. Нервничает. Господи, по какому поводу? Самое плохое, что с тобой может случиться, это встреча с парнями из Службы иммиграции и билет в один конец обратно в Хуарес. Если тут кому и стоит волноваться, так это мне.
Снег начинает падать крупными хлопьями и вскоре переходит в дождь.
— Вот черт! — Американец удваивает скорость дворников.
За окном, как на картине — Скалистые горы. Никогда прежде не видала подобной красоты. Кажется, что эти фантастические горы существуют более чем в трех измерениях, словно пейзаж кисти Анри Руссо. Все преувеличено до абсурда. Чересчур. Осины, ели, сосны. Зубчатые вершины, высота просто сумасшедшая.
Пако грызет ногти, ерзает, но вскоре веки его смыкаются, он задремывает и становится похож на большую мертвую птицу. Сколько же ему на самом деле лет? Явно гораздо моложе меня. Детям нужно спать больше, чем взрослым.
Едем по шоссе около часа и затем сворачиваем на боковую двухполосную дорогу; она, петляя, уходит в горы.