Да, верно. Половина ночной смены, наверно, разбегается с работы, пристают к прохожим в поисках приработка: «Дозвольте сделать вам минет, сэр?»
По Эспада до Сан-Лазаро.
Полицейский участок.
Светятся немногие окна. Жалюзи закрыты. Возле здания стоят два мексиканских «жука» и темно-синий «шевроле-57».
Сержант Менендес мочится в люк ливневой канализации.
Замечает меня. Спрашивает:
— Ты что тут бродишь в такую рань?
Спокойно, спокойно. Побеседуем по-дружески.
— Говорят, в пригороде Регла один парень писал в бухту, так ему аллигатор член откусил, — замечаю я.
— Слышал эту историю, — смеется он.
Скалит зубы, поглаживает усы.
Игриво улыбаюсь в ответ этой свинье из налоговой полиции.
— Говорят, тебе есть что терять, Менендес.
Краснеет.
— Ничего не утаишь, — сетует он.
— Люди рассказывают, им рот не заткнешь, — по-прежнему игриво говорю я, хотя никогда в жизни не стала бы с ним кокетничать.
Да и никто бы не стал, разве только извращенцы какие, которым нравятся трупно-бледные, рябые ублюдки с сальными волосами и ужимками, при виде которых даже у заклинателя, изгоняющего злых духов, мурашки пошли бы по коже.
Он ухмыляется, но ко мне это вряд ли относится. Я для него старовата. Гектор говорит, ему по душе школьницы. Гектор говорит, на него завели дело об изнасиловании несовершеннолетней, но дело загадочным образом исчезло. Гектор много чего говорит, но эта история похожа на правду.
— Нет, ты скажи, почему на улице-то писаешь? — спрашиваю я.
— Воды нет.
— Опять?
— Опять.
— Может, в женском есть? Или — тоже нет?
Он снова смеется. Это шутка: женских туалетов не существует. Шлюхи писают в ведро в общей камере, секретарши бегают в соседнее здание, там Министерство планирования. С уходом на пенсию Хелены Гонсалес я — единственный полицейский офицер женского пола в этом участке.
— Что поднялась так рано? — интересуется он.
Настойчивый, говнюк.
Теперь поосторожнее, говорю я себе. Будто идешь по натянутой проволоке. Менендес стучит на своих коллег в ГУР, он — доносчик и сам почти наверняка младший чин ГУР. Думает, очень умный, но я об этом знаю и Гектор знает, как и еще полдюжины человек, то есть, по сути, все, кто позволяет ему выигрывать у себя в покер.
Улыбаюсь.
— Ты ж меня знаешь, я на все готова, чтобы обскакать, наверстать по делам, связанным с валютными махинациями, — говорю я.
Он кивает и выплевывает окурок. Внимательно меня оглядывает. Я в белой блузе с расстегнутой верхней пуговицей, черных брюках, черных чешских ботинках. Никаких ювелирных украшений, стрижка короткая. За версту видно, что из полиции. Он рассматривает блузку и вглядывается мне в глаза.