Послушай, опять ты об этом!
Напольные часы пробили десять. Декоративные тарелки на каминной полке в столовой отозвались музыкальным позвякиванием. Самое время попытаться ее нарисовать.
Я налил себе еще чашечку кофе и отправился в мастерскую, устроенную в мансарде. Чудесные привычные запахи льняного масла, красок и скипидара. Запахи, означавшие, что я дома, что я в безопасности.
Перед тем как включить свет, я допил кофе и подошел к большому окну без штор. Сегодня не было даже намека на туман, хотя завтра он, возможно, появится. Туман — неизменный спутник жары. Хотя утром я слегка замерз в своей спальне в задней части дома. Сейчас город сиял призрачными огнями и был виден весь как на ладони. И это было нечто большее, чем просто состоящая из огней карта Сан-Франциско. Приглушенная подсветка массивных прямоугольных небоскребов деловой части города, остроконечные крыши домов на Куин-Анн-стрит, переходящей в Нои-стрит в Кастро.
Полотна, загромоздившие мастерскую, казались тусклыми и выцветшими.
Но все изменилось, когда я включил свет. И тогда я засучил рукава, поставил на мольберт небольшой холст и начал набрасывать ее портрет.
Я не часто делаю эскизы. А если и делаю, это означает, что у меня нет четкого плана. И я никогда не использую карандаш. Только тонкую кисть и немножко масляной краски. Как правило, умбры или охры. Иногда я делаю наброски, когда слишком устал, чтобы приниматься за новую работу. А иногда — когда мне страшно.
На сей раз имело место именно последнее. Я забыл, как она выглядит. Не мог представить себе черты ее лица. Не мог ухватить что-то такое, что заставило меня с ней связаться. Дело было даже не в ее доступности. Я вовсе не моральный урод и не такой уж непроходимый глупец. Хочу сказать, что я достаточно зрелый человек и способен выпутаться из подобной щекотливой ситуации.
Трусики из хлопка, губная помада… Сахар и мед. Хм…
Все без толку. Ладно, я уже изобразил копну волос — облако мягких густых волос. Нарисовал одежду. Но не Белинду.
Тогда я решил вернуться к работе над большим холстом для следующей книги. Там был изображен заросший сад, по которому в поисках своего кота бродила Анжелика. Жирные блестящие зеленые листья, раскидистые ветви дубов, свисающий до земли мох, высокая трава, в которой прячется кот, злобным оскалом напоминающий саблезубого тигра.
Все это было надоевшим клише. Моим клише. На заднем плане свинцовое небо, густые заросли — я словно включил автопилот и несся на огромной скорости.
Когда около полуночи позвонили в дверь, я сперва не отреагировал.