«Заткнись!..»
Он промедлил секунду, но этого хватило, чтобы пули, выпущенные Гонтой, достигли компьютерных блоков, разнося их вдребезги.
Лейтенант неистово рванулся вперед, не замечая, как на информационном экране, вместо цифры «99» появилась надпись «Критический сбой системы».
Он думал, что все уже свершилось, свершилось правильно и беспощадно.
Гонта хотел уйти.
Он рухнул в круг света, и вдруг нечеловеческий вопль разорвал гробовую тишину.
Невидимая сила воздействовал на Гонту, она отработала мощно, но грубо, не разобщив микрочастицы, не разорвав связи между нанитами, а выдрав импланты с плотью.
Свет не угас.
Он продолжал манить, и Макс, преодолевая сопротивление видоизмененной реальности, сделал шаг вперед. Понимание пришло к нему оглушающим рассудок ударом, очнувшаяся душа сталкера, закаленная, битая, но живая и несломленная, встрепенулась, глухо, больно и мощно, словно в груди заворочалось, приноравливаясь к ритму ударов, второе сердце.
Изменился ли он за мгновенье внезапного прозрения?
Нет.
Мгновенно случается только беда. Молниеносной бывает вспышка злобы, ненависти.
Другие чувства вызревают в душе и рассудке, медленно, они копятся, взрослеют, чтобы однажды полыхнуть пронзительно и навсегда.
Ненависть к врагам никуда не исчезла, он ничего не забыл, лишь остро, отчаянно понял: есть и другой смысл.
Образ Яны появился перед глазами, когда он сделал еще один шаг навстречу ослепительному сиянию. Макс снова стал «мотыльком», он шел на свет, готов был сгореть, но не для себя, не из глупости, безрассудства или наивности.
«Тим – не показатель. Его пятнышко стабилизированной колонии скоргов слишком мало, чтобы исцеление можно было признать результатом. Гонта – дурак, – лихорадочно думал Максим. – Нужно входить постепенно, дать аппаратуре адаптироваться, сканировать количество скоргов в организме, выбрать наилучший алгоритм воздействия».
Макс понимал, как сильно рискует. Наглядный пример Гонты не оставлял лазейки для иллюзий.
«Если пройду я, пройдет и она, пройдут другие сталкеры».
Простые, но недоступные раньше образы вторгались в рассудок. Свет обжег его, объял, резко, до мгновенной потери сознания, закружилась голова, и он рухнул на колени.
Он чувствовал руку Яны в своей руке. Он грезил тем, как вдвоем они идут навстречу ослепительному, очищающему сиянию, но в мыслях уже не звучало «я».
«Я вырвусь, я отмщу, я заработаю, я, я, я…»
Он думал о ней, осознавая открывшуюся вдруг, неведомую ранее, удивительную ипостась понятия «счастье».
Счастье не выносит одиночества. Одиноким бывает успех, удачная сделка, точный выстрел, свершившаяся месть.