Он побежал, не таясь. Инга безнадежно отставала, хотя когда-то выступала за сборную колледжа по легкой атлетике. Стриж поравнялась с «Хаммером», когда Рамзес уже выбрасывал припасы на дорогу. Консервные банки катились по асфальту, упаковки с красными крестами звякали стеклянным. Грузно упал капроновый бурдюк с водой. Инга, не говоря ни слова, распихивала все по рюкзакам, своему, фирменному, и Рамзесову, стянутому в милиции.
- Скипидара нет.
Рамзес выбрался из салона с обрезом в руках. Под нижним стволом дробовика, закрепленный пластырем, торчал уродливой опухолью фонарь.
- Что будем делать? – спросила Инга, и услышала от черного автобуса смешок.
Страх, обычно пасующий перед Ингиным характером, вдруг пополз по телу липкой волной. Задрожали ноги, задрожали руки. Задрожал палец на спусковом крючке.
Рамзес схватил девушку за плечи и встряхнул:
- Не смей! Стрелять – не смей!
Стриж справилась с паникой титаническим усилием воли.
- Я пойду туда, - сказал Глеб, задыхаясь, потому что и ему горло перехватывало иррациональным ужасом. – Если участковый там, постараюсь его вытащить. Ты ждешь десять минут, потом уходишь к блокпосту. Отчетливо?
Инга заторможено кивнула, и, когда Глеб побежал в темноту, выкрикнула:
- Рамзес, не ходи!..
«Ты бы не одобрил, Цент, - думал сталкер. - С твоей точки зрения наша цель оправдывает смерть обжоры и клоуна Скипидара. Но я так не считаю…»
Сталкер включил фонарь, добежав до водительского места. Пятно света размазалось на лобовом стекле, покрытом таким слоем грязи, будто автобус в болоте тонул. Разглядеть салон не получалось, но Рамзес готов был присягнуть, что это тот самый автобус, только неимоверно грязный, тронутый ржавчиной по бортам.
Зона шутит, говорил Ворон о вещах, которые не мог объяснить даже приблизительно. Оцинкованный мерседесовкий корпус проржавел до рыжих струпьев буквально за час.
Зона шутит! Дверь, оставленная распахнутой, обросла гнилым мхом. Глеб посветил внутрь, прямо на давешний скафандр без головы – тоже в разводах лишайника, и крикнул в черный провал:
- Скидоренко!
Прислушался – ничего, и сделал первый шаг в салон. Резко заныла рука, которой Рамзес тянул пса за ошейник. Будто обнажились нервные волокна и кто-то щекотал их легкими прикосновениями.
- Скидоренко, ты здесь? – захрипел Рамзес, суматошно чертя лучом по салону.
Плесень, «ржавые волосы». Что-то гибкое и быстрое юркнуло под сиденье. Сталкер зашагал по проходу, мучительно передвигая непослушные ноги. В корме, в районе аварийного выхода опять возились, как и в прошлый раз. Рамзес пошел туда, хотя ничего живого не ощущал. В середине пути начал гаснуть фонарь, а батарейный отсек – как раз под рукой – ощутимо нагрелся. Сталкер ускорил шаг, пытаясь добраться до цели, пока фонарь не умер окончательно. Побежал бы, но пол, заполненный по щиколотку мхом, оказался скользким как каток.