Пройти я её мог не раньше понедельника.
Целых два дня делать было совершенно нечего. Я прошёлся по посёлку. Был он небольшим и грязным. В основном состоял из частных домов. Лишь несколько кирпичных зданий, почему-то четырёхэтажных, скучились с краю.
Бесцельно побродив по посёлку пару часов и исходив его вдоль и поперёк, я решил возвращаться на хату. Внутренний голос подсказывал, что с пустыми руками возвращаться нельзя.
Я зашёл в магазин и купил бутылку водки, коробку конфет и два мороженых. У дверей дома встретилась хозяйка. Она тоже возвращалась откуда-то.
— В магазин ходили? — спросил я её, помогая внести объёмистую сумку.
— Да, зашла, — кивнула она. — А так-то с работы иду.
— Вы где работаете?
— Торгую. На вокзале.
— На хозяина? Или сами?
— Сама, сама. Дай бог, сама пока. Мелочь всякая: тапки, трико, носки.
— Хорошо идут?
— Так себе. Еле-еле на жизнь хватает.
Мы вошли в дом.
— Мария Сергеевна! — сказал я, доставая бутылку. — Я вот тут подумал, что нам как-то отметить надо наше знакомство.
Реакция хозяйки оказалась в высшей степени положительной.
— А-а-а! — широко улыбнулась она. — Бутылочку заныкал… Ну правильно, надо отметить.
Она загремела на кухне посудой, собирая стол. Я зашёл в соседнюю комнату.
Лена с Мариной, сидя на кровати, играли в какую-то малопонятную игру, хватая друг друга за руки.
— Привет! — кивнул я им.
Увидев меня, они тут же стушевались. Я заметил, что они боятся смотреть мне в глаза и отводят лица в сторону.
— Какие оценки сегодня получили? — спросил я, заметив валявшиеся у стены портфели.
— Никакие, — ответила после долгой паузы старшая, Лена. Она на мгновение взглянула на меня, но тут же опустила глаза. — Сегодня меня не спрашивали.
— А Марину? — посмотрел я на младшую.
От моего вопроса девочка так засмущалась, что покраснела и заёрзала на месте. Не сказав ни слова, она лишь отрицательно затрясла головой.
— Ну и замечательно, — сказал я. — Я тоже не любил, когда меня к доске вызывали. Вот, угощайтесь, — я протянул им скрываемые за спиной упаковки с мороженым.
Упаковки были яркие, да и мороженое хорошее — эскимо. Девчонки, в каком-то странном остолбенении смотрели на них и не решались взять.
— Берите, берите, — приободрил я их. — Это вам.
Стремительно, словно воры, они выхватили мороженое из моих рук.
— Коричневое! — выдохнула удивлённо Марина. — Я такое никогда не ела.
— Надо же когда-то начинать, — улыбнулся я.
— Зря ты их балуешь, — донёсся до меня голос хозяйки. — Они этого не заслужили.
Очень странно чувствовал я себя рядом с ними. Смотреть на их лица было тяжело — безобразные пятна отталкивали, смущали, но ещё больше смущала их реакция. Я словно пытался подружиться с лесными волчатами. Всё так же не глядя на меня, молча, они ели мороженое и ждали, когда я уйду.