Женщина резко вдавила в пол педаль тормоза, и тут же «Хонду» ударили сзади. Посыпалось стекло, заскрежетал металл. Иномарку толкнуло вперед как раз в тот момент, когда черный пес прыгнул.
Завизжала на заднем сиденье девочка. Женщина, приоткрыв от изумления рот, наблюдала за тем, как вытянутое огромное мохнатое тело взвилось в воздух, надвинулось на стекло.
С каким-то отстраненным безразличием она подумала о том, что пес, наверное, должен весить не меньше шестидесяти килограммов. Живой снаряд просто выдавит стекло и ввалится в салон. Время замедлилось. Еще только начал вспухать пузырем над автомобильной рекой истерический вопль клаксонов. И замерла в повороте идущая справа изумрудно-зеленая «семерка», пытающаяся избежать столкновения. Застыли, двинувшись к стеклам, лица любопытных. Завис в воздухе странный пес.
Он продолжал двигаться, но медленно, по миллиметрам. Внезапно очертания его дрогнули и стали мутнеть, теряя густую черноту, становясь все более и более серыми. Вот сквозь грудную клетку проглянули огни фонаря и окна проносящегося мимо состава метро. Мгновение — тело пса стало почти прозрачным. Женщина даже смогла увидеть сквозь него очертания человека, сидящего в салоне удаляющейся «Волги». Еще мгновение — пес исчез. Упала на стекло первая капля ленивого осеннего дождя.
Женщина изумленно смотрела перед собой.
Кто-то постучал в окошко. Она медленно повернула голову и увидела водителя «Москвича» — мужчину лет пятидесяти с тяжелым, красным, плохо выбритым лицом.
Он кричал что-то злое и крутил пальцем у виска.
Артем Дмитриевич Гордеев глубоко вздохнул, механически поправил галстук — как будто от этого что-то зависело — и потянулся к телефону. Из зеркала за ним наблюдал худой бледный старик, плохо выбритый, наводящий На мысли о немедленном суициде. Левую сторону лица Гордеева пересекал глубокий уродливый шрам. Веко прикрыто, уголок рта опущен, мышцы дряблые — последствия перенесенного недавно инсульта.
Подняв трубку, Гордеев медленно, сдерживая нервную дрожь в руках, набрал номер. Ему было известно нечто, чего пока не знали другие, и его трясло от этого жуткого знания. Он был обязан поделиться тайной с другими. Спасти если не всех, то хотя бы тех, кого еще можно спасти.
В мембране запищали длинные гудки. Гордеев затаил дыхание и прикрыл глаза, стараясь сконцентрироваться на разговоре. Он не имеет права допустить еще одну ошибку. Сейчас, оглядываясь назад, Гордеев понимал: шаги, предпринятые им раньше, были именно чередой ошибок.
Наконец на том конце провода сняли трубку. Голос собеседника звучал собранно, деловито. Так, чтобы звонящий сразу уяснил для себя: здесь не любят пустопорожней болтовни. Только факты. Конкретные, четкие, сухие. Не надо лишних слов.