Глеб оскалился. Как она могла понять?!
– Рука или нога не убивает людей!
Мила взяла чашку, встала и прошла мимо него к плите. Глеб отшатнулся, словно боясь, что она к нему прикоснется. Налила пустого кипятка, забыв про кофе, и вернулась обратно. Спросила ровно:
– Ты убивал людей?
Глеб снова потер лицо – не чтобы взбодриться или потянуть время – прятался от ее прямого взгляда.
– Животных – в детстве. Насколько я помню, людей… (рука, заслоняющая разорванный живот, огромные глаза на белом лице) нет. Убивал… других. В ИМФ до… доэкспериментировались, а я случайно… в другом обличье выбрался на свободу… Мила, я не хочу… не буду об этом рассказывать.
Женщина отпила воды из своей чашки; поморщилась, не осознавая, почему так изменился привычный вкус кофе.
– Но ты боишься, что все-таки будешь охотиться на людей. То есть, в том… облике ты себя никак не контролируешь? Ни проблеска разума, никаких воспоминаний?
Воспоминания были. Мощь. Скорость. Свобода. Хруст добычи на зубах – добыча сильна и увертлива, но он – сильнее! А человеческое отвращение отступает и отступает под напором растущей Луны…
– Глеб, а в обычное время ты чем-то отличаешься от нас?
А вот Милой правит не Луна, но сила не менее могущественная – любопытство.
– Слух. Зрение. Нюх, – парень по очереди касался уха, глаз, носа, словно она была глухой и нуждалась в демонстрации, в дополнительных жестах. Мила мельком подумала, что, пожалуй, и впрямь глуховата – особенно в части предупреждений о возможной опасности со стороны Глеба.
– Особенно запахи достают. Ты не представляешь, какую роль для нас играют запахи! Некоторые к полнолунию меня просто с ума сводят. Или пугают, или… Я, например, могу издалека унюхать, каким одеколоном пользовался тот парень неделю назад, что у вот этой проходящей мимо женщины сейчас менструация, а вон у того старик ацидоз…
– А курящие тебя просто убивают, – пробормотала Мила. – Но если я сейчас не покурю, то сдохну сама. Иди, – она неопределенно помахала рукой, – посиди где-нибудь пока… со своим сверхчувствительным носом.
Он ушел в гостиную и пока мерил комнату шагами, с удивлением понял, что готов говорить и говорить: точно сорвало вентиль у крана и слова, как вода, хлестали непрерывным потоком. Он, наверное, ее уже достал! Но вопросы у Милы не кончились и когда он вернулся на кухню.
– А ты можешь рассказать про свои ощущения, когда перекидываешься?
– Для тебя специально заведу дневник, – буркнул он. – Что, хочешь написать роман про оборотня?
– А ты против? Кстати, дневник – не такая уж плохая идея, можешь прославиться! "Дневники оборотня"! Звучит! Готова обеспечить литобработку!