Или попросту недопонимают?
Глеб вновь вернулся на стройку, когда совсем стемнело. Выбрал стратегически выгодную с его точки зрения позицию – весь недострой как на ладони. Уселся и стал ждать. Не то чтоб он был уверен, что тот непременно сегодня сюда заявится. Просто это последняя ночь, когда Глеб себя мало-мальски контролировал. Последняя, когда он мог хоть что-то сделать. Он сидел на виду у ночи, полностью открытый лунному свету – тот жарил кожу сильнее полуденного южного солнца, быстрее гнал в венах кровь, ускорял, торопил время… Вдох-выдох… врешь, сука, сегодня я еще не твой… Вдох-выдох… Вдох…
И Глеб ощутил запах, которого просто не могло здесь быть.
А через несколько мгновений он увидел ее.
Еще пару минут Глеб мог только материть ее, себя, Луну и весь этот гребаный свет. Эта… она, значит, сказала, будет сидеть дома и ждать окончания полнолуния. Ждать … его! А сама … обходит дозором эту … стройку, выманивает этого … того … Рева… чтоб ты… сдох! Твоих … рук дело! Да чтоб вы … все … сдохли! … … и …!
Глеб остался наверху, медленно, как минутная стрелка, поворачивался, наблюдая за Милой. Та шла вдоль забора, ведя по нему рукой, иногда приостанавливалась, словно прислушиваясь. Глеб искусал себе все губы. Уже не обращая внимания, что зубы у него ненормально острые… для человека… и что руки его стремительно покрываются черной лоснящейся шерстью; что пальцы, сжимаясь-разжимаясь, оставляют глубокие царапины в плите перекрытия. Сейчас он спустится, схватит и утащит ее домой. И пошли они все – тот, Рева, боевые маги!..
Глеб бесшумно скользнул по полуобрушенному пролету лестницы. Двигался он уже практически на четвереньках.
Зверь был огромен, красив.
Ужасен.
Огромная тяжелая голова, опущенная к земле, из-за чего казалось, что он горбится. Мощные лапы с когтями как у кошки – зверь выпустил их, то ли демонстрируя, то ли… разминаясь? Черная шкура, казалось, усыпана инеем – так искрилась и переливалась она при свете Луны. Почти полной Луны…
С чего она взяла, что это именно тот?
А вдруг они с Глебом пропустили один день (ночь), просчитались? А вдруг Глеб сорвался – перекинулся раньше – и ушел-то сегодня, потому что этого и боялся. А она за ним поперлась… идиотка, как он и говорил…
Зверь смотрел на нее неотрывно, маленьких темных глаз почти не было видно под выпуклыми надбровьями. Гипнотизировал? Прикидывал, с какой части лучше начинать ее обгладывать?
Или ждал с ее стороны хоть каких-то действий – крика, бега, падения в обморок?
Мила стояла неподвижно. Только шевельнула сухими губами – или просто подумала: