Молодецкий взмах кулака, конечно, мог впечатлить местных, но отнюдь не Гошу. Пропустив кулак этого ухаря, он привычно как на тренировке, провел прием. Ухватив левой рукой красивую синюю рубаху под правым локтем, он правой рукой зацепил её над правой ключицей противника. После чего мгновенно сделал левой ногой большой шаг - вперёд-влево. И сразу же носком правой ноги ловко подсек под колено ногу 'противника'. У того естественно опорная ножка сильно согнулась в колене. И Гоша резким рывком рук и туловища бросил тушку к своей левой ноге.
Бам-с.
'Но супротив приёмчика - он ничаво не смог', - это если перефразировать Высоцкого.
Сильно удивленный дядя громко хлопнулся оземь.
С секунду он соображал, отчего земля и небо поменялись местами. А когда сообразил, взревел и, схватившись за нож, попытался вскочить с земли.
Совершенно непонятно на что он надеялся? На то, что ему удастся достать нож? Ну, удалось. Это когда он после молодецкого пинка в грудь, вторично завалился обратно на землю.
'А мальчик-то растет'.
Я оглядел улочку. Пока никого. Только вдали маячит хозяин, не зная то ли бежать по делу, то ли прибежать к нам 'разруливать' ситуацию. Он сделал самое умное в его положении - остался на месте, решив посмотреть, чем кончится дело.
- Добить его, вождь? - задал вопрос Гоша, уже достав саблю и уперев её в горло врагу.
'Никакого волнения. Абсолютно бесстрастен. Констатация факта - не более того'.
Я остановился рядом с потерпевшим и задал вопрос:
- Ты кто, убогий? И пошто ты на моего человека без причины бросился?
- Мартынко - я, вой княжий.
- Что ж ты вой княжий, беззаконие творишь?
- Он первым меня изобидел.
- Вот как? - мое лицо стало задумчивым. - Он тебя случайно толкнул... а потом извинился.
- Так?
- Так.
- В ответ ты его ударил. Так?
- Так, - опять согласился он.
- Он тебе ответил. Кровь твою не пролил. Так?
- Так.
- В ответ же - ты обнажил оружие. Так?
- Так.
- Ты - воин и знаешь правила. Обнажив оружие - ты вышел на бой. Так?
- Так, - угрюмо кивнул Мартынко, продолжая лежать на земле.
- Ты - проиграл. Значит, теперь твоя жизнь принадлежит ему.
- Он бился бесчестно.
- Это, с каких это пор воинские ухватки стали бесчестными? - ласково поинтересовался я. - Когда ты мальца, заведомо слабее себя решил зарезать?
Мужик заерзал. Ну да, куда ему убогому против извращенца, выросшего в среде политиков, чиновников и телевизора. Прямые они тут и простые как палка. А тут софистика - против логики. Не работает тут закон. Формально я прав. Зарежут его по моему кивку и все. Кранты. С мертвым-то, кто будет разбираться. Да и будет ли? Кто выжил тот и прав - вот это он знал точно. Как там у Высоцкого: