- А на что я его тебе повешу? Камень нужен, - задумался Шаис.
- Пошли, - мы вышли на воздух.
И Иван, и его жена смотрели на меня с затаенной надеждой.
- Выздоровеет твой сын. Совсем здоров будет.
Жена, внимательно слушавшая, что я скажу, кинулась ко мне в ноги с подвываниями - кланяться и благодарить.
- Уйми жену, Иван. Не до нее.
- Цыть, - гаркнул он ей. - В дом иди. Займись там.
Она, утирая слезы, молча, кинулась в дом.
- Значит так. Беги к ювелиру.
- Куда?
'Тьфу ты пропасть! Опять косячу. Многих слов тут ещё нет. Или я не знаю'
- К златокузнецу иди. Камень нужен. Необязательно дорогой, но граненый. На цепи, на веревке... но чтоб носить на теле можно было. И молчи! Молчи о том, что здесь было. Пытать будут - молчи. Иначе внимание к нам привлечешь ненужное. И к сыну болезнь вернется. А тогда уже никто не поможет.
Иван так истово кивнул, что побоялся, что у него оторвется голова. В его глазах загорелась мрачная решимость:
- Да я... коли не врешь... все, что захочешь, тебе отдам.
- Об этом после потолкуем. Как сын совсем здоров будет. Можешь сказать бог помог. И соврешь не сильно.
Едва хозяин умотал за ворота, как меня торкнуло. 'А я-то чего сижу?! Ювелира надо и мне посмотреть'. Правильно говорят: 'Хорошая мысля - приходит опосля'.
- Э, господа-товарищи, пошли и мы посмотрим. Гоша, тормозни его, с ним пойдем.
- Слушаюсь, вождь, - выдал он и ломанулся догонять хозяина.
*На Руси стрекозами называли - кузнечиков.
А вот при Петре I в России было создано спецведомство по приёму челобитных и жалоб, которое называлось... - рэкетмейкерство.
Согласно договору, заключенному между инженером Гюставом Эйфелем и городскими властями Парижа, в 1909 году Эйфелева башня должна была быть разобрана (!) и продана на лом (!).
Объявление.
В связи с женитьбой, продаю Большую советскую энциклопедию - 45 томов. В отличном состоянии. Продаю за ненадобностью. Оказывается, жена знает практически всё.
Однако 'человек предполагает, а бог располагает'.
Едва выскочив за ворота, Гоша совершенно случайно толкнул неторопливо идущего воина. Гоша моментально извинился и попытался пробежать дальше. Не тут-то было.
Этот деятель - одетый в ярко синюю рубаху, зеленые штаны и шапку, отороченную лисьим мехом, отчего-то решил, что извинений ему недостаточно. Поэтому наилучшим извинением будет, если он врежет наглому подростку по роже. Вот тогда все станет "вери гуд". Что он и не преминул моментально осуществить.
Он съездил своим кувалдометром по лицу Гоше. Вот это он - совершенно зря. Не в том плане, что я обидчивый - вовсе нет. Гоша провел со мной достаточно много времени. Да и в тренерах у него был не только я.