— Так с ходу назвать трудно, господин майор, да и знаю я лучше всех пока что бывший мой взвод. Надо подумать, это очень серьезное дело… Разве что… — И Козорог начал перечислять: — Курочкин («этот гад, кажется, уже был «там», Фишер об этом знает и не усомнится в моей рекомендации»), — Косолапов («этого гада надо давно накрыть, похоже, что уже был под трибуналом»), — Житков («блатняк, за деньги и баб душу продаст, Фишер тоже это знает»), — Бордюков («вот эту сволочь давно ждет «стенка», убежденный классовый враг»), — Копица… Кто же еще?..
— Достаточно. Вы лично сам еще раз провериль, как они парашют, мины. Пошоль. Да, айн момент, Козорог. Природа успокоилься? — стальные глаза Фишера вроде бы прижмурились в усмешке.
— Не понял, господин майор?
— Вы девочка уже заимель?
— Да, познакомился тут с одной.
— И кто есть ваша девочка?
— Господин майор, неужели вам и про то, с кем спал, надо докладывать? — Козорог сделал вид, будто бы смутился. — Обыкновенная девочка. Как все, что сюда бегают. Дочь старосты деревни Шибаево, Ирина Волобуева.
Фишер сказал, что старосту деревни Шибаево он знает, и спросил:
— Девочка — корошо, но жена… как это, как это… забывать нельзя. Семья, как писаль ваш Маркс, есть главный ячейка общества.
— Во-первых, господин майор, Маркс не наш, а ваш: он немец; во-вторых, кто вам сказал, что я забыл жену?.. — Козорог понял, зачем, почему Фишер ему о жене напомнил. — Замотался тут — и письмо некогда написать. Господин майор, только упаси бог, чтобы моя жена узнала про девочку! Она у меня страшно ревнива.
— Пошоль.
Роман нарочито вышел за пределы лагеря раньше положенного времени. Теперь у него был постоянный пропуск, и он мог в любое время выходить и приходить. Сразу же направился к роще, желая еще раз на всякий случай удостовериться, нет ли за ним слежки. Багряная заря угасала, но было еще довольно светло. Опять же нарочито подошел к одинокому дубу, на минутку присел — пусть, если за ним действительно следят, не покажется подозрительным, если он тут когда-нибудь окажется еще раз — встал и, насвистывая, зашагал в сторону рощи. А вот и роща, сумерки сразу сгустились. Шел тихо, прислушиваясь: если за ним «хвост», то он должен быть рядом, иначе потеряет его след. Затем Роман ускорил шаг, круто повернул вправо и скрылся в густых кустах орешника. Притаился, прислушался — вроде бы никакого «хвоста». Пошел назад.
— А ты тут не видел девчонку… Возможно, в белом или синем платочке? — спросил он часового. Спросил нарочито: ни от кого он не прячет свои амурные похождения.