Цепочку островов вождь изобразил с помощью различных по величине галек, и Козыревский записал названия некоторых островов, числом до двадцати двух, а также начертил на память их расположение.
Курильцы не соглашались пропустить их через свою землю на другие острова, и Анцыферов с Козыревским решили возвратиться в Большерецк. Все-таки они оставили вождю и его приближенным несколько фунтов бисеру и десяток ножей в подарок, надеясь, что эти знаки дружбы смягчат островитян и в следующий раз они примут казаков более радушно.
Козыревский вздыхает и продолжает писать. Пусть восточная земля оказалась выдуманной, зато они первыми проведали острова за Камчатским носом, и в случае крайней опасности на них можно будет отсидеться. Не так уж все и плохо.
В пологе послышалось движение.
— Иван, почему ты не спишь всю ночь? — послышался удивленный голос Завины. — Что ты там поделываешь?
— Поделываю я, Завина, письмо государю, — улыбнулся Козыревский.
— Большому огненному вождю?
— Я тебе уже объяснял, откуда у нас огненное дыхание вылетает. Царь такой же человек, как и я, только, может, поумнее. Ты спи.
— Ладно, сплю. А ты у меня все равно огненный человек.
— Огненный, если тебе так хочется, — согласился, продолжая улыбаться, Козыревский. — Только ты спи.
— Я уже совсем заснула, — сонным голосом сказала Завина.
И вскоре, прислушавшись к ее дыханию, он понял, что она и в самом деле спит.
Когда Козыревский подписал бумагу: «Вашего величества нижайшие рабы (перечисление имен)… нынешнего 711 году сентября в 26-й день», — за окном уже рассвело.
Задув плошку, Козыревский вышел из избы подышать свежим утренним воздухом. Дождь кончился, но утро стояло туманное и сырое. Поднявшись на берег реки, он услышал внизу, у воды, голоса казаков. Там Семейка Ярыгин с Григорием Шибановым и Кулечей спускали на воду баты.
— Куда собрались? — крикнул Иван.
— На реку Начилову, за жемчугом! — отозвался снизу Семейка.
У Семейки каждый день новые открытия. То траву целебную найдет, то неведомую рыбу выловит и показывает казакам, то привезет с ключей воду, от которой у казаков перестает болеть желудок. Камчадалы всюду принимают его как самого желанного гостя.
Козыревский медленно шагает к своей избе, погрузившись в задумчивость. Что сулит ему и его товарищам будущее? Казнь или царскую милости?