— Но пролетариат? Коммунисты? Где же они? — не выдержал Максим.
— Это звучит как упрек и в мой адрес, — горько усмехнулся Курт. — Но куда денешься, факт — это факт. Где коммунисты? Вы это знаете. Загнаны в подполье, за колючую проволоку концлагерей, расстреляны.
— Вы давно в партии? — спросил Максим.
Курт задумался, прежде чем ответить. Потом, пригубив рюмку, решился и заговорил быстро, отрывочно. По всему было видно, что он не любит рассказывать о себе.
— Сложный вопрос, хотя и кажется простым. Видите ли, я учился в Бонне. Был студентом. И получил задание: написать реферат с опровержением теории Маркса. Разумеется, для этого пришлось Маркса прочитать. И случилось чудо: я не опроверг Маркса, а Маркс опроверг меня. И более того, убедил. Я стал антифашистом. Была тяжелая схватка в родительском доме. Я — выходец из состоятельной семьи. Отец требовал, чтобы я пошел в «гитлерюгенд». Я же вступил в компартию.
Курт приостановился, хотел продолжить, но за окном раздался шум мотора и частые автомобильные гудки.
— Тимоша! — ахнула Катя, высунувшись в окно. — Не иначе как Тимоша, кому же еще так озоровать!
Она проворно, как школьница, выскочила за дверь и помчалась к калитке, откуда и впрямь уже шел навстречу ей высокий военный с дьявольски лукавой и по-детски счастливой улыбкой на чеканном, коричневом от стойкого загара лице. Максим через окно увидел, как Катя с разбегу очутилась в широко распахнутых для объятий руках военного и, приникнув к нему, привстала на цыпочки, но так и не смогла дотянуться до его щеки, чтобы поцеловать, пока он сам не нагнулся к ней.
— Брат, — пояснил Петя, хотя и Максим и Курт уже знали, что у Кати есть брат и что он военный. — Закончил академию, отдыхал в Сочи — и вот прикатил.
— Знакомьтесь — это Тимоша! — Радость переполняла Катю, когда она вошла вместе с братом, вынужденным на пороге пригнуть голову, чтобы не задеть за косяк. — Братик мой!
Казалось, странно было слышать уменьшительно-ласковые слова «Тимоша» и «братик» применительно к этому великану с ромбами в петлицах, но лицо его светилось таким добродушием, врожденным, безыскусственным юмором и готовностью рассмешить удачной шуткой, что Максим подумал: «А и впрямь Тимоша, конечно же Тимоша!»
— И не грех вам в такой-то день в этой пещере сидеть? — мощным басом пророкотал Тимоша. — Нет на вас моего старшины, он бы в поле вывел, да по-пластунски, по-пластунски… Вот ума бы и набрались, а заодно и ветром подышали. Учтите: я вам не компаньон, ну нас к маминой тете. Пропущу единую вместе с вами за свое назначение и…