Тогда Дурьодхана послал своего брата Духшасану: «Ступай приведи ее добром или силой». Духшасана явился к Драупади и потребовал: «Иди в собрание царей, о царевна Панчалы, ты выиграна нашим дядей Шакуни и должна теперь нам повиноваться». — «Как могу я идти, не одевшись как следует, я в одном лишь платье», — возразила Драупади и попыталась скрыться от Духшасаны, но он схватил ее грубо за волосы и силой поволок в зал, где происходила игра в кости и где собрались цари.
Когда появился он там с Драупади, горько плачущей и удерживающей руками наполовину спустившееся платье, еще больше возросло смятение в собрании царей; и даже многие из Кауравов порицали Духшасану. В глубокой скорби стояли Пандавы и не поднимали головы, а Дурьодхана, Карна и Шакуни разразились довольным смехом. Унижения Драупади не мог вынести Бхимасена. «Как мог ты допустить такое бесчестие? — вскричал он в ярости, обращаясь к старшему брату. — Сахадева, принеси огня, я сожгу Юдхиштхире его беспутные руки!» Только Арджуна удержал его: «Усмири свой гнев, Бхима! Тяжко тебе видеть глумление наших врагов, но ты не посмеешь доставлять им радость раздором между нами». — «О, горе мне! — рыдала Драупади, взывая к собравшимся. — Ни у отца, ни в доме супругов моих я никогда не знала ни насилия, ни позора. Никто чужой не смел взглянуть на меня неучтиво, а здесь меня выставили на осмеяние и обращаются со мной, как с рабыней. Кто же я, скажите мне! Рабыня ли я или царевна, пусть ответят мне благородные мужи!»
Но безмолвствовали Бхишма, Дрона, Крипа и другие старейшие в собрании, к которым обращалась с мольбой Драупади, и только покачивали в сомнении головами, растерянные и смущенные происшедшим. Тогда вскричал юный Викарна, один из сыновей Дхритараштры: «Что же вы молчите, мудрые старцы? Ответьте царевне Панчалы! Вспомните, ведь Юдхиштхира проиграл ее после того, как уже сам был проигран и стал рабом царя Шакуни! А у раба нет имущества, которым он мог бы распоряжаться. И потому не имел права Юдхиштхира делать ставкой своей Драупади, которая ему уже не принадлежала. Мое мнение — Драупади не рабыня, и постыдно так обращаться с нею». — «Молчи, неразумный юнец, — возразил ему с гневом Карна. — Как смеешь ты возвышать голос в собрании, когда старейшие остерегаются вынести поспешное решение. Конечно, Драупади — рабыня. Ведь Юдхиштхира проиграл и себя, и своих братьев, и все они — наши рабы, а все, чем владеет раб, принадлежит его господину. У Пандавов нет теперь ничего своего, и даже одежда, которую они носят, принадлежит теперь нам». И, обратившись к Пандавам, он сказал: «Пусть снимут они немедля одежду, и Драупади — тоже!»