5 марта: «Я не понимаю, почему фюрер, имея такой трезвый ум, не может одержать верх над Генштабом, ибо, в конце концов, он ведь фюрер, и он обязан приказывать».
7 марта: «В полдень я провел совещание с компетентными лицами военно-призывных учреждений о радикальном упрощении нашего порядка призыва. Офицеры этих учреждений производят на меня впечатление совершенно неспособных и усталых старцев. И подобные типы в течение всей войны заправляли призывом!»
8 марта: «Кейтель уже приказал держать наготове 110 поездов для эвакуации из Берлина Верховного командования Вермахта и Главного командования сухопутных войск. Эти беглецы никогда не поумнеют. Хотел бы я знать, когда же они примут решение стоять на месте и защищаться». «У нас нет ни в военном, ни в гражданском секторах сильного центрального руководства: все требуется докладывать фюреру, а сделать это вообще бывает возможно лишь в незначительном количестве случаев». Гитлер отдает приказы сам, но между командиром и подчиненными должна быть двусторонняя связь. Командир может отдавать приказы, которые соответствуют обстановке, только в случае, если он обстановку знает. Но может ли каждый командир корпуса, дивизии, бригады, полка, батальона и т. д. добраться-дорваться-дозвониться-достучаться до своего фюрера и обстановку доложить? Возможно ли это?
10 марта: «Рундштедт слишком постарел и очень часто действует по шаблонам Первой мировой войны, а потому вряд ли может совладать с ситуацией, складывающейся на западе». «Как огромен наш руководящий военный аппарат! При такой его численности нет осязаемых творческих решений». «Генерал-полковник Фромм за трусость перед противником приговорен к смерти».
12 марта: «Значительную долю вины фюрер возлагает на Гиммлера». «Гиммлер не оправдал пока доверия как военачальник. Фюрер весьма недоволен им». (За четыре дня до этого, 8 марта, была запись: «Гиммлер держится очень хорошо. Он принадлежит к нашим сильнейшим деятелям».) «Я спрашиваю фюрера, почему он по таким важным вопросам ведения войны просто не отдает приказы. Фюрер отвечает, что в этом мало пользы, ибо, даже когда он отдает четкие приказы, их выполнение постоянно приостанавливается путем скрытого саботажа».
Вот она разница! Мы привыкли считать себя разгильдяями. Но можем ли мы представить ситуацию, чтобы кто-то не выполнил приказ Сталина? В самое трудное время, в критическое, в сверхкритическое, когда войска Гитлера стояли у ворот Москвы, когда Москва могла вполне пасть, все равно любые приказы Сталина беспрекословно выполнялись. Повторяю: любые! А немцев мы считаем самой дисциплинированной нацией. Не то что дисциплинированной, но педантичной. И вот ситуация: никто приказов Гитлера не выполняет. Да он их и не отдает, наперед зная, что их все равно никто выполнять не будет. На войне нужен светлый ум на самой вершине власти и непререкаемая дисциплина на всех нижестоящих ступенях. В том и разница между Красной Армией и Вермахтом: у немцев с дисциплиной проблемы. У них порядка нет. Каждый генерал делает то, что ему нравится, верховной власти не подчиняясь.