Но, как мы уже говорили, никакая опасность никому не грозила. Правда, лицо всадника, о котором мы ведем речь, было мрачно, однако причиной тому был не внезапный страх, а сосредоточенность на какой-то мысли; да и тень от забрала, лежавшая на черных глазах, придавала им еще более жесткое выражение. Всего лица, опаленного войнами, нельзя было разглядеть, были видны только очень характерный орлиный нос и шрам через всю щеку, — от широкой черной брови до густой седоватой бороды; ясно было, что под железной броней живет такая же закаленная и несгибаемая душа.
Если читателю недостаточно того портрета, который мы только что набросали, чтобы узнать Бернара VII — графа Арманьякского, Руержского и Фезанзакского, коннетабля королевства Франции, главного управителя города Парижа и всех замков королевства, — пусть он переведет свой взгляд на следовавшую за ним небольшую группу: он сможет различить там оруженосца в зеленом жакете с белым крестом, несущего щит хозяина; посреди щита изображены четыре арманьякских льва[21] под графской короной, — это должно окончательно рассеять его сомнения, если только он хоть чуть-чуть владеет геральдической наукой, — впрочем, в ту эпоху ею владели все, а сейчас она почти забыта.
Всадники ехали молча от самых ворот Бастилии, и когда они достигли того места, где дорога разветвлялась — одна уходила к монастырю Сент-Антуан, а другая упиралась в Круа-Фобен, — мул короля, предоставленный, как мы уже говорили, своему собственному разумению, вдруг остановился. Он привык сворачивать то к Венсену, куда сейчас как раз и направлялся король, то к монастырю Сент-Антуан, куда его величество часто ездил молиться, и теперь мул стоял в ожидании распоряжений, но король был так углублен в себя, что не мог догадаться о сомнениях животного; он сидел неподвижно, а мул не трогался с места, и хоть бы какая черточка изменилась в короле, вернее всего, он даже не заметил, что мул от движения перешел к неподвижности. Граф Бернар окликнул короля, надеясь вывести его из задумчивости, но — тщетно. Тогда граф подстегнул лошадь: он рассчитывал, что мул двинется за ним, но тот поднял голову, поглядел вслед удалявшейся лошади, тряхнул бубенчиками, висевшими у него на шее, и остался стоять, как стоял. Граф Бернар, снедаемый нетерпением, спрыгнул с лошади, бросил поводья на руки своему оруженосцу и приблизился к королю; уважение к королевской власти было тогда столь велико, что граф осмелился, несмотря на свою знатность, лишь спешившись, взять мула безумного Карла под уздцы, чтобы стронуть его с места. Но его намерения не увенчались успехом: едва лишь Карл завидел, что кто-то коснулся его мула, он испустил душераздирающий крик и стал лихорадочно ощупывать то место на седле, где должны были висеть шпага и кинжал, — не найдя их, он принялся звать на помощь; его голос был хриплый и от страха прерывался.