Изабелла Баварская (Дюма)

Авторы, подробнее всего повествующие о въезде королевы Изабеллы Баварской в Париж, это Фруассар, Ювенал Юрсен и монах из монастыря Сен-Дени. (Здесь и далее примечания А. Дюма).

Как известно, королева Изабелла была дочерью герцога Этьена Баварского Ингольштат и Тадеи Миланской.

Этот бриллиант, находившийся во время Грансонского сражения среди сокровищ Карла Отважного, попал в руки швейцарцев, в 1492 году в Люцерне был продан за 5000 дукатов и оттуда попал в Португалию, в собственность дона Антонио, настоятеля монастыря де Крато. Будучи последним представителем ветви Брагансов, потерявшей трон, дон Антонио прибыл в Париж, где и умер. Бриллиант был куплен Никола Арле де Санси (1546–1629), откуда и пошло его название. Помнится, в последний раз его оценили в 1 820 000 франков.

Фруассар и монах из монастыря Сен-Дени рассказывают об одном и том же факте, только местом действия Фруассар называет мост Сен-Мишель, а монах — мост Менял. Но Фруассар явно ошибается: подобное зрелище не могло быть подготовлено на мосту Сен-Мишель, который находится по другую сторону собора Парижской богоматери, и, следовательно, королева по нему не проезжала.

Подобные упреки, разумеется, никогда не относились к Гизо, Шатобриану и Тьерри.

Мадемуазель называли женщину, чей муж еще не был посвящен в рыцари.

Свидетельство Фруассара и монаха из монастыря Сен-Дени.

Это были король, герцоги Беррийский, Бургундский и Бурбонский, граф де Ла Марш, мессир Жакмар де Бурбон, его брат, мессир Гийом де Намюр, мессиры Оливье де Клиссон, Жан Венский, Жакмен Венский, его брат, мессир Ги де Ла Тремуй, мессир Гийом, его брат, мессир Филипп де Бар, сеньор де Рошфор, сеньор де Рэ, сир де Бомануар, мессир Жан де Барбансон, герцог Фландрский, сеньор де Куси, мессир Жан де Баррес, сеньоры де Нантуйе, де Ла Рошфуко, де Гарансьер, мессир Жан де Арпедан, барон де Сен-Вери, мессиры Пьер де Краон, Реньо де Руа, Жоффруа де Шарни и Гийом де Линьяк.

Первые укрепления были снесены по приказу Людовика VIII.

Городу и миру (лат.).

Авиньон в то время не принадлежал Франции: он являлся столицей самостоятельного графства.

Ныне — рынок Сен-Жан.

Краон назвал Сент-Антуанские ворота потому, что после восстания «майотенов» (1382 г.) цепи и заграждения у этих ворот были сняты по распоряжению самого коннетабля.

Имеется в виду владелец родового поместья Куси.

Имеется в виду Гектор де Галар.

Впоследствии они получили такие имена: Аргина, трефовая дама, ее имя — анаграмма слова Regina, так нарекли Марию Анжуйскую, супругу Карла VII; прекрасная Рашель, бубновая дама, — не кто иная, как Агнесса Сорель; Орлеанская девственница стала известна под именем охотницы Афины Паллады; а Изабелла Баварская, став червовой королевой и тем выдав себя, возродилась в императрице Юдифи, жене Людовика Благочестивого. Ее не следует смешивать, чтобы не впасть в грубую ошибку, с коварной Юдифью, обезглавившей Олоферна.

Скрепление союза состоялось действительно в церкви св. Николая в Кале 4 ноября 1395 года.

Эта девочка, Маргарита Валуа, стала впоследствии женой сира Арнодана, получив в приданое Бельвиль в Пуату.

Дарданеллы.

Под этим именем значится в Хрониках Баязет.

В гербе, разделенном на четыре части, первая и четвертая части — серебряные, на второй, красной, — красный лев, на третьей, тоже красной, — золотой лев с загнутым кверху хвостом.

Отец Ювенала был обязан своим именем замку Юрсен, который ему предоставил во владение Париж и на портике которого были изображены фигуры двух играющих медведей. (Прим. автора.). Медведь по-французски звучит как урс. (Прим. переводчика).

Если нас обвинят в том, что мы наслаждаемся такими подробностями, мы ответим, что причиной тому не наши наклонности, нашей вины тут нет, виновата история. Мы не сгущали красок, не выбирали нарочно самых страшных картин этой мрачной поры, что докажет, может быть, одна цитата, которую мы взяли из «Герцогов Бургундских» де Баранта. Когда короли и принцы вооружают народы для гражданских войн, когда они используют орудия человеческого труда, чтобы решить спорные вопросы и разобраться в своих привилегиях, тут не орудие виновато, карает не оно, пролитая кровь — на совести того, кто приказывает, ею выпачканы руки того, кто направляет.

Так обратимся к цитате. Вот она: «Крови во дворе тюрем было по щиколотку. Убивали также и в городе, на улицах. Несчастные генуэзские стрелки были выдворены из домов, где они расположились, и брошены на растерзание озверелой толпе. Не щадили ни женщин, ни детей. Одна несчастная беременная женщина была убита, и когда ее бросили на мостовую, то увидели, как в ней трепещет живое дитя. „Гляди-ка, — сказали в толпе, — сучье отродье еще шевелится“. Над трупами совершались ужасные надругательства: из них вырезали кровавые ленты, как это сделали с коннетаблем, их волочили по камням мостовой, тела графа Арманьякского, канцлера Робер-ле-Массона, Раймона де Лар Гер протащили со всевозможными измывательствами по всему городу и бросили на ступеньки дворца, где они пролежали три дня».

Вероятно, де Барант почерпнул это у Ювенала Юрсена, свидетеля описываемых событий, с которым наш читатель уже знаком.

Граф Шаролэ, сын герцога Жана, был женат на дочери короля Карла VI, принцессе Мишель.

Граф де Сен-Поль был сыном герцога Брабантского, убитого в сражении при Азенкуре.

Ювенал, Ангерран де Монтреле.

Так стали называть сторонников дофина после смерти графа Арманьякского.

Мария Анжуйская, дочь Людовика, короля Сицилии. Дофин женился на ней в 1413 году; поскольку тогда ему было всего одиннадцать лет, фактически он вступил в права супружества лишь в 1416 году.

По новому стилю и 1418 года — по старому; год начинался 26 апреля.

На правом берегу Сены это были: Кодебек, Монтивилье, Дьепп, Фекан, Арк, Нефшатель, Деникур, Э, Моншо. На левом берегу: Вернон, Мант, Гурна, Онфлер, Пон-Одемер, Шато-Молино, Ле-Трэ, Танкарвиль, Абрешье, Молеври, Водлемон, Белленкомбр, Невиль-Фонтэн, Ле-Бур-Прео, Нугон-Дурвиль, Лонжанирэ, Сен-Жермен-сюр Кальи, Боземон, Брэ, Вильтер, Шатель-Шениль, Ле Буль, Галинкур, Ферри, Фонтэн-ле-Бэк, Крепен и Факвиль.

По этому договору король Иоанн был выпущен на свободу.

Ниже приводятся возражения французов и дополнительные условия, вписанные английским королем.

1. Английский король откажется от французской короны.

Король согласен при условии, что будет добавлено: это не относится к тому, что отойдет к Англии по договору.

2. Он откажется от Турени, Анжу, Мэна и от верховной власти над Бретанью.

Этот пункт король отклоняет.

3. Он примет обязательство, что ни он сам и никто из его преемников никогда не допустят передачи французской короны ни одному лицу, которое претендовало бы на то, что имеет на это право.

Король согласен, однако при том условии, что и другая сторона сделает то же самое по отношению к областям и владениям Англии.

4. Он запишет свои отказы, обещания и обязательства в той форме, в какой король Франции и его совет пожелает, чтобы это было сделано.

Этот пункт король не принимает.

5. Взамен Понтье и Монтрея королю Франции будет позволено уступить что-либо равноценное в том месте его королевства, в каком он сочтет удобным.

Этот пункт король отклоняет.

6. Поскольку в Нормандии остаются еще различные крепости, которые английский король не захватил, но которые должны быть ему уступлены, он, приняв это во внимание, откажется от всех других завоеваний, сделанных им в других местах; каждый вернется в свои владения, где бы они ни находились; кроме того, между обоими королями будет заключен союз.

Король одобряет это при условии, что шотландцы и бунтовщики в этот союз включены не будут.

7. Английский король возвратит 600 000 экю, данных королю Ричарду в приданое за принцессой Изабеллой, и 400 000 экю в возмещение стоимости драгоценностей принцессы, оставшихся в Англии.

Король согласен удовлетворить это требование, выплатив то, что еще остается уплатить за выкуп короля Иоанна, но он просит учесть, что драгоценности принцессы Изабеллы не стоят и четвертой части того, что за них требуют.

11 сентября 1419 года выпало довольно много снега, так что на полях толщина снежного покрова составила два — три дюйма. Весь урожай винограда, который не успели собрать, погиб полностью.

Эту шпагу, висящую в церкви в Монтеро, еще и по сей день показывают посетителям.

Напоминаем раз и навсегда, что в наших кратких описаниях царствований, эпох и событий мы излагаем свое сугубо личное мнение и вовсе не стремимся снискать себе сторонников, равно как и не надеемся, что наше мнение станет всеобщим.