В ту же ночь, за два часа до рассвета, из внешних ворот Бастилии, со всевозможными предосторожностями, выехал отряд всадников, малочисленный, но хорошо вооруженный; не производя шума, он направился к мосту Шарантон и, переправившись по нему через Сену, в течение примерно восьми часов шел вдоль правого берега реки. За это время не было произнесено ни слова, ни одно забрало не поднялось. Наконец к одиннадцати часам утра он оказался в виду укрепленного города.
— Теперь, монсеньер, — сказал Танги всаднику, ехавшему рядом с ним, — вы можете поднять забрало и восславить святого Карла Французского, ибо вы видите белую перевязь Арманьяков, и сейчас вы войдете в преданный вам Мелен.
Вот так дофин Карл, которого история впоследствии прозвала Победоносным, провел свою первую в жизни бессонную ночь, и это был его первый военный поход.
Нетрудно объяснить политические мотивы, которые удерживали вдали от столицы герцога Бургундского.
В тот момент, когда некто, более удачливый, чем он, овладел Парижем, он подумал о том, что пусть эта честь выпала на долю другого, отнять ее у него он не может, но извлечь из этого наибольшую выгоду для себя должно. Ему нетрудно было догадаться, что естественной реакцией на политические перемены будет резня, убийства из чувства мести, что его присутствие все равно ничему не помешает, а лишь приведет к падению его авторитета в глазах его же сторонников, зато его отсутствие снимет с него ответственность за пролитую кровь. Впрочем, кровь текла из жил Арманьяков, хорошее кровопускание надолго ослабит противоборствующую партию; его враги падали один за другим, а он даже пальцем не дотронулся ни до одного из них. Спустя некоторое время, когда он решит, что народ устал от бойни; когда он увидит, что город утомлен, что ему уже не до мести и теперь нужен отдых; когда можно будет пощадить без всяких затруднений и опасности для себя оставшихся в живых членов покалеченной, обезглавленной партии, — тогда он вернется в эти стены, как их ангел-хранитель: он потушит огонь, остановит кровопролитие, он объявит мир и амнистию для всех.
Причина, которой он мотивировал свое отсутствие, имеет самое непосредственное отношение к продолжению нашей истории, и мы не можем скрыть ее от наших читателей.
Молодой сир де Жиак, которого мы видели в Венсенском замке и который оспаривал у господ де Гравиля и де Л’Иль-Адана сердце Изабеллы Баварской, сопровождал, как мы уже говорили, королеву в Труа. От своей высокой повелительницы он получил множество важных поручений к герцогу Бургундскому. Находясь при дворе принца, он обратил внимание на мадемуазель Катрин де Тьян, приставленную к герцогине де Шаролэ