Сейчас мы впервые узнаем о земельном налоге, огромных суммах денег, которые, постоянно увеличиваясь, выплачивались северянам в качестве компенсации, с тем чтобы они покинули страну и оставили Англию в покое. Уплата земельного налога становилась более тяжким бременем, чем могла вынести нация, поскольку ничто не нравилось пиратам так сильно, как каждые несколько месяцев собирать огромный флот, бросать якорь у побережья и посылать нарочного с разбойничьим требованием — кошелек или жизнь! Одной из первых была сумма в десять тысяч фунтов, нагло истребованных с олдерменов (членов совета графства) Эфельреда. Мы видим, как стремительно увеличилось богатство Англии, ибо во времена Альфреда штраф за убийство короля был равен ста двадцати шиллингам — огромная сумма, а жизнь крестьянина оценивалась в пять шиллингов. Это позволяет нам понять цену денег. Вот несколько выдержек из английской хроники, которая велась со времен Беды Достопочтенного и в течение многих лет после и которая показывает нам, в каком плачевном состоянии были дела.
1001 г. "Армия (конечно же, датчане) шла по стране, делая свое привычное дело: убийства, поджоги домов… кругом несчастья, поскольку они никогда не прекращали творить зло".
1002 г. "В этом году король и его советники приняли решение уплатить дань и заключить перемирие с датчанами при условии, что они прекратят бесчинства". Условия были приняты, и 24 тысячи фунтов были выплачены датчанам.
1006 г. "В середине зимы дерзкую и неустрашимую армию, пришедшую со стороны моря, видели в Винчестере. Она выколачивала у людей все: продукты, богатства — на расстоянии пятидесяти миль от берега. Пришельцы вселяли ужас, и никто не мог придумать, как убрать их из страны. Каждое графство в Уэссексе было отмечено пожарами и опустошением. Тогда король и его советники стали думать, что сделать, чтобы защитить страну, пока она не будет окончательно разграблена". На этот раз сумма дани равнялась 36 тысячам фунтов, а в следующий раз корабли отправились в море с земельным налогом в 48 тысяч фунтов.
Положение Англии год от года становилось все более плачевным и, к своему стыду, она была не в состоянии защитить себя. Капитаны ее флота были неспособны что-либо сделать или оказывались предателями. Наконец, когда некоторые корабли были потоплены, когда произошли другие бедствия на море, в хрониках зазвучало отчаяние. "Было так, словно не существовало никакого совета, — говорит писатель, — и король, и олдермены, и все высокие советники разъехались по домам, с легким сердцем позволив всем добытым тяжелым трудом богатствам нации кануть в вечность".