Джемайма была поражена. Судя по часам на прикроватном столике, было уже три утра. Когда он снял джинсы, ее губы удивленно приоткрылись. Под джинсами, как выяснилось, не было ничего, кроме великолепной эрекции. На этот факт просто нельзя было не обратить внимания. Сладкое тающее чувство разлилось по ее телу. План с отдельными спальнями не выдержал и нескольких часов.
— Я, наверное, слишком устал для этого, querida, — хрипло пробормотал Алехандро, устраиваясь рядом с ней, — но я просто не могу заснуть — так тебя хочу.
Джемайма легла на спину, как Клеопатра на церемониальной лодке, готовая принимать восхищенные взгляды. Их глаза встретились, и он прижался к ее губам с такой необузданностью, что желание пронзило ее словно стрела. Она сомкнула пальцы вокруг него — он выдохнул с горловым звуком и замер, пока она ласкала нежную кожу вокруг твердого как сталь мужского естества. С ошеломившей ее горячностью он стянул с Джемаймы ночную рубашку. Его руки нашли ее мягкие округлости, потом припухшую плоть между бедрами. Все ее ощущения были обострены, ее тело словно обезумело от пульсирующего в нем жара.
— Я не могу больше ждать, — пробормотал Алехандро, осыпая ее поцелуями и заставляя желать большего.
У нее мелькнула смутная мысль, что, если он снова смог заставить вспыхнуть ее желание, значит, баланс сил уже не на ее стороне. Он повернул Джемайму на спину и вошел в ее теплую глубину, наполняя могучей силой, перед которой невозможно было устоять. Пьянящее возбуждение охватило ее тело, когда он потер пальцами ее затвердевшие соски. Он все ускорял и ускорял ритм, пока сладкая боль и жар не соединились в одну всепоглощающую волну…
А затем Алехандро поцеловал ее в щеку и зажег свет.
— Никто никогда не давал мне такого наслаждения, querida.
И сразу Джемайма словно перенеслась из состояния приятной расслабленности в состояние болезненной неуверенности. Ничего не изменилось. Секс — это все, что ему было нужно. Он никогда не любил ее, и она знала, что она не та жена, которая ему нужна. Тем не менее он женился на ней. Этого она не понимала…
И в то же время Джемайма не могла привести пример любви к себе со стороны родителей. Ее мать могла бы относиться к дочери гораздо лучше, если бы Джемайма была мальчиком, которого та так мечтала родить, чтобы порадовать своего мужа. Отец тоже не любил Джемайму и даже не считал нужным притворяться. Потом, конечно, у нее были знакомые мальчики, но ничего серьезного — до Алехандро, который так поразил ее, что она до сих пор чувствовала боль от его потери.