— Ты сожалеешь об этом?
— Сожалею? — Он жестко рассмеялся. — Хотя мы с Беатрис и относились к ней как к родной матери, она сама не питала к нам никаких теплых чувств. Она отправила нас в закрытую школу, а после рождения Марко постаралась, чтобы я как можно меньше виделся со своим отцом.
— Тогда ты еще слишком добр к ней… — помолчав, пробормотала Джемайма.
— Моя вина в том, что я не учел, как она отнесется к тебе. — Алехандро мягко взял ее за руку. — Надеюсь, ты сможешь переступить через это неудачное начало и полюбить и этот дом, и землю, и людей, живущих на ней.
То, что ради нее он так много хотел изменить и что уже сделал первый шаг, обрадовало Джемайму. Но больше всего ее поразило выражение его глаз. Алехандро действительно хотел, чтобы их брак был настоящим. Даже если это и было в основном из-за ребенка, его желание сделать так, чтобы и ей было здесь хорошо, произвело на Джемайму впечатление. Это начало было куда лучше того начала, когда они только поженились.
Изящная фигурка в шелковом костюме насыщенного изумрудного цвета, оттеняющего рыжеватые волосы, показалась на подиуме.
Джемайма чувствовала, как колотится ее сердце. Она положила перед собой маленькую карточку. На всякий случай, если вдруг что-то забудет. Впрочем, речь была довольно короткой, к тому же она несколько раз повторила ее перед Беатрис.
Тем не менее нервы ее были напряжены, на верхней губе выступили капельки пота. Наконец, получив одобрительный кивок от распорядителя, Джемайма начала говорить. Говорить о том, что женщинам, пострадавшим от своих мужей, должно быть предоставлено убежище. И проводимый сегодня сбор пожертвований будет направлен на строительство домов, где женщины и дети могли бы находиться в безопасности и иметь возможность снова наладить свою жизнь.
В самом конце зала Джемайма заметила Алехандро. Рядом с ним сидела Беатрис. Беатрис ободряюще улыбалась ей. Куда труднее было сказать, что чувствовал и о чем думал Алехандро. И все же Джемайма была рада, что ему удалось перенести его деловую поездку и быть рядом с ней на этом вечере. Она вернулась к их столику удовлетворенная, ведь ей удалось справиться со своими нервами. Благотворительностью она решила заняться по совету Беатрис, которая всегда имела к этому склонность. Вряд ли Джемайма могла бы поделиться этим со своим мужем, но она действительно испытывала огромное сочувствие ко всем пострадавшим от мужей женщинам и их детям, с которыми она успела здесь познакомиться.
Алехандро протянул ей руку:
— Ты была великолепна, esposa mia[7]. — Он назвал ее своей женой голосом, в котором сквозили гордость и признание.