— Кесирт, Кесирт — прости, прости меня, — шептала она. Неожиданно глаза ее широко раскрылись, ожили, даже заблестели. — Доченька моя дорогая, прости меня… Родила я тебя на страдания и одиночество… Умоляю, прости меня… Не смогла я тебе жизнь устроить, не смогла… Прости, если можешь…
— Нана, нана — не говори так, — стоя на коленях, со слезами на глазах взмолилась Кесирт. — Ты меня прости… Прости, родная…
— Да благословит тебя Бог! — прошептала Хаза, ее веки сомкнулись.
Через минуту она вновь открыла глаза, глянула на Арачаева.
— Цанка, посмотри за ней, — еле внятно пробормотала она, чуть погодя уже тверже, — прочитай ясин.[72]
Сев напротив Хазы, Цанка стал читать молитву, Кесирт так и сидела, глядя сквозь слезы на мать, старушка лежала, уткнувшись раскрытыми глазами в потрескавшийся глиняный потолок. Так она и умерла.
На улице брезжил рассвет.
Кончив читать молитву Цанка встал, глянул на Хазу и изумился — ему показалось, что на лице старой женщины застыла кривая улыбка, из надменно сияющего рта торчали два больших пожелтевших зуба, морщины сгладились. Видимо в смерти она впервые нашла покой и счастье и от этого радовалась… Как ни пытался Цанка, он не мог вспомнить, когда еще видел так ухмыляющуюся Хазу.
— Она умерла, — сказал он, прикрывая старушкины веки.
— Нана, нана, — вскричала Кесирт, бросаясь на грудь матери.
Подоспели Косум, его жена Соби и мать Цанка — Табарк. Следом на телеге прибыл Баки-Хаджи. Толпой хлынул народ к мельнице.
— Счастливая женщина Хаза — в утро святой Пятницы умерла, — говорили люди.
По указу стариков понеслись гонцы по соседним селам, извещая о случившемся.
Оказывается уважали Хазу, очень много людей пришло проститься с ней. Присутствовали все взрослые жители Дзу-Хоте, кроме жены Баки-Хаджи — Хадижат, ее дочерей и жены Цанка — Дихант. Хоронили бедную старушку со всеми почестями и традициями на древнем кладбище Газавата. По настойчивому требованию Кесирт для жертвоприношения зарезали единственную Хазину корову.
К вечеру все разошлись, хотели забрать в село Кесирт, но та категорически отказалась, тогда по просьбе Цанка с ней стали ночевать его мать Табарк и сестра Келика.
Так получилось, что на следующую ночь скончалась Хадижат. Злые языки шутили, что не вынесла толстая старуха «счастья» от кончины Хазы.
По мусульманским законам, у чеченцев принято после смерти человека семь дней собираться близким и старикам в доме умершего и читать Ясин за упокой его души.
После смерти Хадижат на мельнице во время чтения ясина собирались только Цанка, его брат Басил, друг Курто и еще два-три человека. А во дворе Баки-Хаджи от столпотворения встать негде было.