В конце 1993 года Язман вновь восторгался:
— Ты знаешь, Цанка, просто чудо! Российский Президент сделал точь-в-точь как у нас — разогнал Парламент, а потом из танков, из пушек бил их, колотил прямо в упор… Ну, молодец!
— Жалко, что там война, — горестно сказал Арачаев, — а то Герзани обещал этой зимой меня в Москву на операцию повезти. Глаза ничего не видят.
— Да все уже закончилось, полный порядок там, — смеялся Язман.
В январе 1994 года Цанке сделали в Москве операцию на глаза. После операции его осматривал пожилой профессор. Узнав, что Арачаев из Грозного, он с любопытством спросил:
— Ну как у вас там живется?
— Живут очень хорошо — некоторые, а большинство плохо. — Здесь то же самое, — горестно вздохнул доктор, — оказывается эти лозунги — «рынок», «демократия», «свобода» — только ширма для беспредельного грабежа и обогащения.
Во время последнего осмотра Цанка спросил у профессора: — Вы человек информированный, мыслящий… Вот муссируют слухи, будто будет война между Россией и Чечней. Что Вы думаете, будет война?
Врач тяжело вздохнул.
— Вот именно «муссируют», раздувают, готовят общественное мнение… А война конечно будет. В России есть поговорка, что «война — все спишет». А списать надо много грехов. Ой, как много! Это единственный вариант выжить — самый циничный, но эффективный… Знаете, когда речь касается огромных состояний, то говорить о душе, разуме, человечности просто глупо и даже кощунственно, — врач снял повязку с глаза Арачаева. — Теперь Вы мир увидите во всем многообразии, как в молодости.
— Да-а, — восхищался Цанка своему прозрению, — как я хорошо вижу.
Из больницы до гостиницы он ехал с Герзани в такси. Любовался старый Арачаев новой Москвой, восторгался грандиозностью и масштабами строительства.
— Вот это город, вот это богатство, — говорил он.
По-детски радуясь вернувшемуся зрению, Цанка весь день выглядывал в окно гостиницы, неожиданно он увидел, как к магазину напротив подъехал грузовик и под словом «Хлеб» была нарисована крупная фашистская свастика.
— Посмотри-ка, Герзани, — показал отец увиденное сыну. — Это значит, что фашизм кого-то кормит.
— Да перестань, дед, — усмехнулся молодой Арачаев, — это просто дети балуются.
— Нет, сынок, — грустно сказал Цанка, — в глазах детей без преломления отражается реальная действительность.
— Ты думаешь, дети знают, что такое фашизм?
— К счастью, не знают, — ответил старик. — Но почему ты решил, что это написали дети? А если даже и дети, то они бессознательно моментально копируют то, что творят взрослые… В любом случае они вместо большевистской звезды стали рисовать фашистский крест. Это символично, и они тождественны.