— Извините, — Арсений замолкает и лихорадочно ищет выход из положения. Когда же он его видел? Ведь они с приятелем прятались в подвале… Может быть, остался запах табака? В панике он даже не замечает, что дядя говорит «на улице», а они курили в подвале…
— Вы не скажете маме? — спрашивает он через некоторое время, замечая, что дядя, похоже, не слишком сердится, скорее смотрит на него с любопытством. Боль и обида уже почти прошли, их вытеснил ужас, что его тайна выплыла наружу. Если мать узнает, что он курит, то при всей ее мягкости последствия будут просто ужасными. Да что говорить, она его просто убьет! Из двух зол разумно выбирать меньшее.
Дядя молчит.
— Я не курю, это… это случайность, — продолжает, смелея, Арсений.
— Хорошо, что случайность, а то я подумал, что ты порочный мальчишка. Наказание в любом случае пойдет тебе впрок.
Арсений морщится. Кто он такой, чтобы наказывать его?
— Думаю, с французским у тебя теперь будет гораздо лучше, — усмехается дядя, задает домашнее задание и уходит.
Как так получилось, осталось для Арсения загадкой, но к следующему уроку он домашнее задание не выполнил. Угрозы дяди как-то выветрились из памяти, осталась только злость. Ничего страшнее того удара, который уже слегка подзабылся, он представить себе не мог. К тому же он опять всю неделю провел за видиком, откладывая ненавистный французский на потом. А накануне занятия Саньке Миронову родители достали «Звездные войны», и Арсений никак не мог пропустить их просмотр. По зрелом размышлении он решил, что если бы знал, что из этого получится, то пожертвовал бы развлечением.
В тот день мать, как всегда, была на работе.
И уже на самом занятии, когда он не смог ответить ни на один дядин вопрос, Арсений понял, что пропал.
Дядя придвинулся и сощурил глаза.
— Боюсь, мне снова придется тебя наказать, — железным голосом отчеканил он, — тебя мать не бьет, значит, это надо сделать мне. Кто-то же должен тебя воспитывать.
— Нет, нет, — Арсений, похолодев, вжался в кресло, желая прорасти внутрь его.
— И боюсь, нам придется перейти к более серьезным наказаниям, легкие на тебя не действуют, — дядя принялся медленно расстегивать ремень на своих брюках и вытягивать его из петель, — ложись на кровать и спускай штаны.
Мальчик не двигался с места, он не в силах был пошевелиться от ужаса.
С физическими наказаниями он сталкивался только на картинках в учебнике истории. Там были рисунки, изображавшие, как наказывали нерадивых учеников в древности: снимали рубаху и хлестали плетью. Еще он читал про дореволюционное воспитание детей: их секли розгами, смоченными в воде. Но он и представить себе не мог, что так поступят с ним — уважаемым в классе парнем, которого большинство мальчишек считает авторитетом.