Эта агрессия была напускной. В подобных местах Томасу всегда хотелось заправить рубашку и выпрямиться. Он словно пытался — тщетно, разумеется — сойти за своего или произвести на кого-то впечатление, что еще хуже. Найт раздраженно подумал, что Эсколм настоял на том, чтобы встретиться именно здесь, как будто хотел утереть бывшему учителю нос своим успехом, и тотчас же одернул себя.
Этот Дэвид был неплохим парнем. Пусть странным, возможно, немного невротическим, но в нем не было ни заносчивости, ни злобы.
Двери кабины открылись, Томас вышел, осмотрелся по сторонам и прошел по коридору к номеру 304. Дверь была сделана из дорогого массивного дерева, скорее всего тика. Такая хороша для особняка, но никак не для гостиничного номера. К ней оказался прицеплен такой же массивный бронзовый молоток.
Найт постучал и стал ждать.
Ответа не последовало, и он постучал снова.
Вдруг дверь распахнулась, и Томас после десятилетнего перерыва снова увидел Эсколма.
Их встреча получилась странной. Распахнув дверь настежь, Дэвид какое-то время молча таращился на гостя, затем повернулся к нему спиной и, бормоча что-то себе под нос, быстро вернулся в комнату. Дверь оставалась открытой. Пройдя внутрь, Томас смущенно остановился, глядя на то, как хозяин номера рассеянно перебирает книги, лежавшие на столе, после чего с яростным криком смахнул их на пол. Все то, что он слышал в голосе Дэвида Эсколма по телефону, усилилось в разы.
Казалось, литературный агент забыл о своем посетителе. Он возбужденно расхаживал по комнате, непрерывно шевеля губами, время от времени останавливался и тер виски обеими руками — картина бесконечного отчаяния. На нем было, вероятно, то, что считалось у него рабочей одеждой, но он снял пиджак, галстук и расстегнул несколько пуговиц на мятой рубашке. Комната, куда попал Томас, являлась зеркальным отражением своего обитателя. Все изящное и утонченное словно опрокинул ураган. Пол устилали книги и бумаги, кофейный столик был опрокинут, а ваза с тюльпанами, прежде стоявшая на нем, валялась разбитая на ковре. На полу лежала знакомая коробка с компакт-диском: «ХТС», альбом «Английское поселение».
— Дэвид, что случилось? — спросил Томас.
Эсколм обернулся, словно вспомнив, что он не один, издал глухой смешок и снова принялся расхаживать из стороны в сторону, пробираясь между вытащенными ящиками с одеждой и бутылками с шампанским, которых было не меньше полудюжины, разбросанных на полу подобно гаубичным снарядам.
— Извините, — сказал Томас. — Кажется, я пришел не вовремя, поэтому ухожу. Быть может, вы как-нибудь позвоните мне…