хвостом при встрече? Наверное, потолстел и постарел. Папа вечно подкармливает его
сахаром и не верит, когда ему говорят, что сахар собакам вреден. Эмиль подумал, что
наверняка увидится со своим другом Отто, старшеклассником, который собирается после
окончания школы в город, учиться на электрика. Бывало, они вместе с Отто забирались на
сеновал и тайком листали там старые номера «Плейбоя».
Но на самом деле Эмиль знал, что даже если папа, Йеппе и Отто совсем не
изменились, то изменился он сам, и этого он больше всего боялся.
Папа стоял на перроне в клетчатой рубашке и вельветовых штанах. Раньше он
никогда таких не носил. Эмиль заметил его еще из окна поезда, но не стал махать рукой, а
наоборот, отодвинулся подальше от окна. Он словно тянул время, не спешил первым
выйти из поезда, а терпеливо ждал, пока все пассажиры спокойно выгрузят на перрон свои
чемоданы, коробки, удочки, плавательные круги, торты и мяукающие корзинки.
– Здравствуй, Эмиль, – сказал папа.
Это прозвучало както слишком торжественно. В городе никто не говорит
«здравствуй», все говорят «привет».
Они не стали обниматься, а только пожали друг другу руку. Правда, потом папа
весело похлопал Эмиля по плечу, и Эмиль вздохнул с облегчением.
– Поедешь на багажнике? – с улыбкой спросил папа.
Эмиль сто раз ездил на багажнике старого папиного велосипеда. Но сегодня все было
подругому. Он постеснялся обхватить папу за пояс, а потому держался за пружины под
сиденьем. Ноги Эмиля почти касались земли, и это тоже было в новинку.
Ехали быстро и по пути не разговаривали. День был жаркий, и на спине у папы
проступили капельки пота.
Бабушка Отто стояла у курятника и махала им рукой. Самого Отто во дворе не было.
Клен у ворот подрос и потемнел. Затаив дыхание, Эмиль посмотрел на дом, который
приветливо выглядывал изза кустов сирени. Но… о, нет! Как же так! Дом больше не был
приветливо красным. Его перекрасили в светлокоричневый цвет.
Никто не выбежал с лаем навстречу Эмилю. Цепочка, на которой раньше сидел
Йеппе, одиноко болталась у пустой будки.
– Папа, а где Йеппе?
– Йеппе умер.
Эмиль не спросил, как и когда это произошло. Зачем? Он вспомнил, как злился на
Йеппе, кричал на него и однажды даже пнул, правда, босой ногой.
Папа резко затормозил, и Эмиль спрыгнул на землю. Вот и приехали.
У малышки Марьи были такие же рыжие волосы, как у Ирмели, ее мамы, – только
нежные, как пух, и топорщились на затылке, как у маленького птенчика. Она только что