На самом же деле Эмилю стало страшно. Ведь у папы теперь новая жена, Ирмели, и
маленькая Марья, которую Эмиль еще ни разу не видел. А потом он подумал о пеликане.
По какойто необъяснимой причине он боялся оставить пеликана одного в городе. Хотя сам
не мог понять, почему.
Именно поэтому в его голосе совсем не было радости, когда он сообщил о своем
отъезде пеликану:
– Я завтра еду домой.
Пеликан побледнел.
– Насовсем?
– На пару недель, – поспешно добавил Эмиль.
– Но потом начнутся занятия в школе, и у вас, наверное, совсем не будет времени
заходить ко мне.
– Мы чтонибудь придумаем, – заверил его Эмиль. – Я обязательно буду заходить.
Пеликан торжественно пожал мальчику руку.
– Я очень рад за вас. Счастливого пути, Эмиль! Счастливого пути!
Эмиль уезжал рано утром. Мама перед работой проводила его на вокзал. Посадила в
вагон и помогла убрать чемодан на верхнюю полку.
– Подожди меня здесь, – сказала она. – Я сейчас вернусь.
Эмиль видел из окна, как она побежала к киоску на вокзале. Когда она вернулась, в
руках у нее была большая плитка шоколада. Она сунула ее Эмилю в карман.
– Мама, поедем вместе.
– Я не могу, Эмиль.
Ее лицо стало серьезным и строгим.
– Ну все, мне пора, а то поезд вотвот тронется.
Она крепко обняла Эмиля. Он даже смутился, мама редко так делала. Тихо, почти
беззвучно поезд тронулся. Мама стояла на мосту и махала ему рукой. Ее грустное лицо
становилось все меньше и меньше.
Незаметно промелькнули привокзальные здания, и вдоль дороги потянулись
промышленные территории и жилые районы. Высокие многоэтажные дома стояли
вплотную друг к другу и были как две капли воды похожи на тот, в котором жили теперь
Эмиль с мамой. Но постепенно зеленых островков между кварталами становилось все
больше, они ширились, густели и сливались друг с другом, пока не превратились в
широкую лесную полосу. За лесом шли поля, по которым ползали молотилки и стояли, как
солдаты в карауле, желтые снопы.
Потом настала очередь настоящих лесов. Утреннее солнце с трудом пробивалось
сквозь густые кроны елей и сосен, отчего мохнатая зелень сияла и искрилась. Снова
замелькали дома. Но теперь уже не двенадцати и даже не четырехэтажные, а маленькие
деревянные домики, красные и желтые, с зеленой изгородью вокруг. В саду болтались
качели, на веревке между березами сушилось белье… За домами потянулись серые сараи.
Сверкнуло озеро. Поезд уходил все дальше и дальше на север, вглубь страны.
Интересно, изменился ли папа? И как там Йеппе, который всегда так весело вилял