Пока остальные переводили дух после боя, семинарист пытался помочь раненому, в меру своих небогатых медицинских познаний. Сразу же стало ясно, что это будет непросто. Чико, скрючившись, сидел на бетоне и рычал от боли, ухватившись за шею, Ткань его маски и кожа перчаток были мокрыми… Хотелось бы сказать «от крови», но характерного красного не было. Глядя на это, Книжник ощутил робость. Каждый кремлевский с детства приучен воспринимать мутанта как безусловного врага. И подавить в себе это чувство не просто.
— Тебе придется снять маску, — сказал он.
Чико не ответил. Он продолжал покачиваться из стороны в сторону, шипеть и постанывать.
— Сними маску, — повторил Книжник. — Нужно осмотреть рану. Слышишь?
Чико дернулся, силясь поднять голову, прохрипел:
— Пусть… они… отвернутся…
Книжник многозначительно посмотрел на товарищей. Дополнительных уговоров не потребовалось: все повернулись спиной. Занялись кто оружием, кто костром из сухих веток, которых было полно на дне этой ямы. Хельга пристально посмотрела на парня, взглядом предлагая помощь. Но тот покачал головой в ответ. Девушка отвела взгляд и занялась приготовлением скудного обеда из остатков припасов.
Семинарист хмуро глядел на раненого. Тот принялся осторожно стаскивать с себя маску, не удосужившись предварительно снять очки на широкой лямке. Можно было предположить, что зрелище предстоит ошеломляющее. Но Книжник даже не представлял себе — насколько.
Маска полностью покинула привычное место, и семинарист отшатнулся. Предположения относительно необычной внешности нового знакомца оказались верны. Но только отчасти.
Это не была невидимость в прямом смысле слова. За призрачными, преломляющими свет кожей и мышцами виднелись полупрозрачные, будто сделанные из мутного стекла, кости черепа. Приглядевшись, на фоне шейных позвонков можно было разобрать призрачный пищевод, трахею. Ярче выделялись мозг и глазные яблоки — они были чуть более насыщены пигментом. Чико стянул перчатки — кости пальцев так же виднелись сквозь почти невидимую плоть. Это удивительное тело казалось хрупким, как хрусталь. Поражало — как же оно выдерживало вес тяжелых баллонов и забег наравне со «здоровыми». Единственное, что выглядело более-менее естественно и в то же время пугающе, — два ряда кривых желтоватых зубов.
Глазные яблоки болезненно дернулись в невидимых глазницах, повернувшись в сторону обалдевшего семинариста. От взгляда этих, словно повисших в воздухе, глаз пробирала дрожь. Трудно было поверить, что обладатель этого жуткого тела — в целом позитивный и дружелюбный человек, с нормальными чувствами и естественными эмоциями.