Было уже поздно, когда вдруг зазвенел звонок.
Пришёл мальчик.
— Ну, как, готов к завтрашнему дню? Комиссия тебя не пугает? — спросил он.
Алексей Александрович объяснил ему, что не может написать доклад.
— А зачем тебе доклад? — подбодрил мальчик. — Дай говорить своему сердцу.
— Я так и сделаю, но там много недоброжелателей…
— Что значит — недоброжелатели? Они ведь точилки для твоей смелости и убеждённости! Напомню тебе: «Привет трудностям, ими мы растём»… Слушай, ты лучше расскажи мне о твоём любимом учителе. Был же у тебя один такой?
— Да, был. Но зачем тебе рассказ о нём в такое позднее время? Не пора ли тебе спать?
— Не знаю зачем. Но я пришёл к тебе попросить именно об этом. Потом я пойду спать.
— Что тебе рассказать, даже не знаю…
— Расскажи о самых ярких воспоминаниях.
— Ну, хорошо, раз ты так хочешь. Это была она. Пришла к нам в седьмом классе. Я был тогда круглым двоечником. Учителя говорили мне, что не переведут в следующий класс. После первого сочинения она сказала мне: «Мальчик, у тебя поэтический дар!» И, понимаешь, я начал писать стихи, и нести ей. Она ставила мне пятёрки за сочинения, и я был как окрылённый на её уроках. А однажды, когда мы писали очередное сочинение, она подошла ко мне, наклонилась, я почувствовал запах её нежных духов, и шепнула мне на ухо: «Мальчик, мои пятёрки краснеют рядом с двойками. Как быть?» И я нашёл, как быть: начал зубрить физику, химию, математику, английский язык. Учителя были вынуждены ставить мне тройки, а то и четвёрки и пятёрки. Так я не дал пятёркам по литературе краснеть перед двойками.
— Здорово, — сказал мальчик, — расскажи ещё.
— Однажды я понёс ей домой кипу тетрадей для контрольных работ. Хотел сразу уйти, но она не отпустила меня. «Сынок, пообедаем вместе», — сказала она. Обратилась именно так: «сынок». В детдоме так ко мне никто не обращался. Я почувствовал материнскую теплоту и заплакал. Она успокоила меня и сказала, что я ей как родной сын. У неё не было детей. Ты понимаешь сейчас, зачем я поступил на литературный факультет?
— Здорово! — опять сказал мальчик. — А как она выглядела?
— Сейчас представлю… Она была невысокого роста, с округлым красивым лицом, с седыми волосами, она носила элегантные платья со старинной брошью. Улыбка у неё была обаятельная… Она светилась добротой и мудростью.
— Здорово. Светилась добротой и мудростью! — повторил мальчик слова Алексея Александровича. — Она жива?
— Нет, к сожалению, — грустно произнёс Алексей Александрович.
— Обидно… Но она порадуется тебе…
Мальчик пошёл к двери.
— Спокойной ночи, — сказал он на прощанье.