Васильева задумалась. От вопроса гостя на нее нахлынула волна воспоминаний. Васильева не знала, с чего начать.
— Мы учились с Володей на одном курсе в Кораблестроительном институте,— наконец сказала она.— Когда я его впервые увидела, меня словно ударило током. Как бы это объяснить... С вами никогда не случалось: вы видите человека и понимаете, что вас с ним связывают невидимые нити...
Васильева говорила взволнованно. Она была очень эмоциональна, начав говорить, теряла контроль и начинала «накачивать» сама себя.
— Так произошло и у нас в Володей,— продолжала вдова художника. Мы встретились, поговорили и с тех пор были неразлучны.
— Он с детства увлекался живописью? — спросил Старов.
— Нет, он начал писать несколько лет назад. Один из друзей Володи уехал в Америку и оставил ему этюдник, краски и кисти. Они долго валялись в кладовке. Но как-то раз мы поехали в отпуск на юг, и Володя решил взять их с собой. Когда мы вернулись, он уже все вечера проводил у холста. Через пару лет Володя ушел с работы. Ему казалось, что он сможет зарабатывать на жизнь живописью, но ни одной картины продать так и не удалось.
— На что же вы жили? — поинтересовался Старов.
— Одно время Володя устроился работать в охрану, потом совсем остался без работы. Я работала за двоих. Дочка росла. Денег вечно не хватало. И в какой-то момент я стала попрекать его этим. Он не выдержал и ушел. До сих пор не могу себе этого простить!
На глазах Васильевой навернулись слезы. Она постаралась скрыть это. Много раз за эти годы Тамара вспоминала мужа и всю историю их отношений. Но ей впервые приходилось рассказывать об этом едва знакомым людям.
— Скажите, где жил Владимир, когда вы расстались? — спросил Мокеев.
— Сначала Володя скитался по друзьям. Ночевал, где попало. В конце концов его приютил в своей мастерской его друг Игорь Шаповалов. Он тоже художник.
— Можно попросить у вас его телефон? — оживился Старов.
— Конечно...
Васильева взяла с телефонного столика старую толстую телефонную книгу. Полистав ее, она нашла нужный телефон, записала на листок бумаги и протянула Старову.
— У Шаповалова Володя прожил два года,— продолжила Васильева,— потом в один из вечеров он ушел из дома и не вернулся.
— Когда это случилось? — спросил Мокеев.
— Два года назад. Все говорят, что он умер, но я чувствую, что это не так.
Мокеев окинул взглядом картины на стенах.
— Скажите, здесь все его работы? — спросил он.
— Конечно,— вздохнула Васильева,— все картины Володины.
Мокеев и Старов вновь стали внимательно рассматривать картины. Васильева рассказывала о каждой из них, о том, где и когда она была написана. При этом вдова художника вспоминала много подробностей из жизни, не имевших отношения к картинам. Мокеев почувствовал, что если ее не остановить, монолог будет бесконечным.