— Не извиняйся. — Как ни странно, голос Тайлера действовал на нее умиротворяюще. Она ощутила его дыхание на своей шее и почувствовала... ну и ну, нечто, что ей совсем не следовало чувствовать. — Как там дети?
— Нормально. Они у Марио. Я не оставила их дома одних, если тебя это интересует.
— Ясно. Хорошо. — Он помолчал. — Как я понимаю, им нравится твой новый приятель? Этот... Себастьян.
— Они в восторге от него. — Договорив, Лотти услышала, как Тайлер тяжело вздохнул.
— Неразборчивые.
— Он тебе просто не нравится, или ты ревнуешь?
Лотти поняла: если бы свет был включен, она не решилась бы задать этот вопрос. Несколько мгновений стояла тишина, нарушаемая воем ветра снаружи и шумом дождя, который дробно стучал в окна, как будто снаружи в стекло бросали гравий.
— Я думаю, что он недостаточно хорош для тебя, — наконец сказал Тайлер.
— И?..
— И я не понимаю, что такого потрясающего ты в нем нашла.
— И?..
— И... вероятно, я немного ревную. Ты сама спросила. О, опять эти восхитительные ощущения. Затрепетав от восторга, Лотти шагнула к нему и затаила дыхание. Она поступает плохо, ей не следует даже думать об этом, однако и Тайлер поцелует ее сейчас, она не удержится и ответит его поцелуй. Конечно, если им удастся отыскать губы друг друга в непроглядном мраке.
— Почему-то я твердо уверен, что ты и так об этом знаешь, — проговорил Тайлер.
У Лотти по спине пробежали сладостные мурашки. Боже, она не должна этого допускать — они с Себом уже превратились в добропорядочную пару. Сколько тысяч раз она читала Марио лекции о грехе обмана? А теперь сама поступает точно так же, как он. Она превращается в шлюху, и ей должно быть стыдно за себя. Только проблема в том, что ее совесть последовала примеру Марио и ушла гулять в неизвестном направлении. Себ замечательный, однако нельзя не принимать во внимание тот факт, что ее чувства к Тайлеру сильнее и в настоящий момент она могла думать лишь о том, каково это будет, когда...
«Тру-ля-ля, тру-ля-ля», — заиграл мобильник Лотти, разрушая очарование момента. Словно в тумане она сунула руку в карман флисовой рубашки и достала телефон.
— Мам! А у нас вырубили электричество! — Это был Нат, и его голос звенел от восторга.
— Знаю, дорогой. У нас тоже.
— Нигде нет света! И телевизор не показывает! Даже «Плейстейшн» не работает!
Лотти улыбнулась.
— Вот потому это и называется отключением электричества.
— И тостер тоже не работает! Но папа говорит, что можно насадить хлеб на вилку и поджарить его на огне, и тогда получится тост, и мы собираемся это сделать. Правда, круто?