Ему и в голову не пришло, что все это было сделано только для него, что он — исключение из правила! Дарси удалось справиться со слезами, но голос звучал неровно, когда она заговорила вновь:
— Я совершила все эти шаги, потому что верила, что смогу удовольствоваться немногим. Теперь я знаю, что ошиблась. Ты способен жить без тесных уз, а мне они необходимы. Если назвать вещи своими именами, сейчас я разве что грею тебе постель, а у таких отношений нет будущего. Я говорю не о браке, Сет, пойми! Без этого я обойдусь, но как быть с неразделенной любовью? Если ты не любишь меня и никогда не сможешь полюбить, то мы не можем быть вместе!
— Чего же ты хочешь? — спросил он гневно. — Чтобы я лгал тебе? Чтобы произнес слова, в которые не верю?
— Я только хочу, чтобы ты заглянул в себя. Быть может, ты просто не решаешься поверить в то, что испытываешь любовь!
Настороженность, возникшая уже несколько недель назад в каждом из них, как будто разом умножилась и разделила их стеной, невидимой, но оттого не менее прочной.
Сет ерошил себе волосы, думая о том, что весь этот разговор бессмыслен. Даже если бы он заглянул в себя, то не понял бы того, что увидел. Дарси занимала в его жизни важное место. С ней он узнал подлинную страсть и обрел душевную гармонию. Но он не был готов признать даже то, что в будущем способен полюбить ее, не говоря уже о том, чтобы признаться ей в любви сейчас. В его одинокой жизни любовь была элементом чужеродным, и само слово это как будто звучало на незнакомом языке. Признание в любви было бы сродни признанию в том, что он не способен обойтись 127 без другого человека, что согласен стать чьей-то частичкой. Это было немыслимо, он просто не мог на это пойти. Сет не понимал, почему Дарси не может удовлетвориться страстью, которую он с такой готовностью ей отдает, и просит у него любви, которой у него нет.
— Чувства, чувства! — проворчал он. — Чувствами не проживешь! Они все равно что язычки пламени, которые не сегодня-завтра задует порыв холодного ветра.
— Ты когда-нибудь видел настоящий костер, Сет? — спросила Дарси почти шепотом. — Ветер может только раздуть его, но не погасить…
Наступило долгое молчание. Сет не знал, что сказать на это, и впервые ощутил свой трезвый взгляд на любовь и брак как тяжелый хомут на шее, который висел там так долго, что прирос, и теперь его невозможно было сбросить даже при всем желании.
Раздался тихий печальный вздох. Дарси поднялась с дивана, с усилием оттолкнувшись от подушек обеими руками, словно разговор отнял у нее все силы.