Наконец мы свернули в одну из последних палат.
Сахарок закрыл за нами дверь, я вскочила с каталки и следом за дядей Васей подошла к кровати, на которой совершенно неподвижно лежала молодая женщина.
Глаза ее были закрыты, щеки заливала смертельная бледность, но у нас не было никаких сомнений – это была Татьяна Окунева.
– Таня, Танечка! – окликнула я ее, дотронувшись до плеча.
Она даже не шелохнулась, ни один мускул на ее лице не дрогнул.
– Что с ней? – прошептала я испуганно.
– Наверное, накачали какой-нибудь дрянью буквально до потери сознания! – предположил дядя Вася.
– А ты говоришь, Макарыч, что я – преступник! – отозвался Трофим Антипович. – Да я по сравнению с этими – просто ягненок невинный!
– Спасать ее надо! – проговорил дядя Вася, подталкивая каталку к больничной кровати.
Втроем мы переложили Таню на каталку и с головой накрыли простыней. Она исхудала от невзгод и треволнений и весила не больше подростка.
– Ну что, вывезем ее? – Дядя Вася с надеждой взглянул на бывшего рецидивиста. – Ты ведь, Антипыч, здесь все ходы знаешь!
– Вывезти-то мы ее вывезем. – Сахарок с сомнением взглянул на опустевшую кровать. – Только кто-нибудь зайдет сюда, увидит, что она исчезла, и поднимет тревогу раньше времени. У них здесь охрана серьезная, перехватят нас по дороге…
– Не перехватят! – возразила я решительно. – Потому что никто ничего не заметит! – И я прямо в одежде улеглась на кровать, заняв место Татьяны. – Вы только давайте поскорее вывозите ее из больницы, а как только окажетесь в безопасном месте – дайте мне знать по мобильному.
Я спрятала телефон под подушкой и отключила звонок, оставив вибровызов.
Дядя Вася нахмурился, покачал головой:
– Уж очень это рискованно… и потом, извини, тезка, но ты на Татьяну не слишком похожа!
– Что делать! Выбора у нас нет, а чтобы никто раньше времени не обнаружил подмены, мы сделаем вот так… – И я натянула простыню повыше, закрывшись с головой. – Ну что, сходство увеличилось?
Дядя Вася был очень недоволен, но ему пришлось согласиться с моим предложением.
– Только вот возьми на всякий случай… – Он положил мне под подушку, рядом с телефоном, баллончик со слезоточивым газом. – Все-таки какое-то средство обороны…
Отставной мент и бывший уголовник дружно взялись за каталку и покинули палату, оставив меня в одиночестве.
Лежать, накрывшись простыней, душно, скучно и противно. Мне казалось, что я репетирую собственную смерть, и эта мысль была не из приятных. Промаявшись некоторое время, я откинула край простыни, чтобы немного отдышаться. В конце концов, закрыться с головой я всегда успею, как только кто-нибудь войдет в палату.