Больница находилась в Хеджтоне, в получасе езды от Лейк-Генри. Джон гнал на предельной скорости, опасаясь, как бы Гэс не умер до его приезда.
В больнице сестра направила их с Лили на второй этаж, где Джон заметил трех врачей, что-то обсуждавших у входа в палату. В этой палате лежал Гэс.
— Как он? — спросил Джон у врачей.
— Неважно, — ответил Харолд Уэббер.
Он был лечащим врачом Гэса с тех пор, как три года назад у того случился первый сердечный приступ.
— Он в сознании? — спросил Джон.
— Временами.
— Можно нам войти?
— Входите, хуже не будет.
Рядом с кроватью Гэса громоздилась аппаратура. Один прибор снабжал его кислородом, другой — лекарствами, третий следил за работой сердца, четвертый — за уровнем кислорода в крови. Лицо Гэса было пепельно-серым. Тощее длинное тело неподвижно лежало под простынями. Джон подошел к кровати.
— Гэс! — тихонько позвал он.
Гэс молчал.
— Отец! Это Джон. Ты меня слышишь? — Не получив ответа, Джон сказал Лили: — Я всегда навещал его по средам. А эту среду пропустил. Мне нужно было прийти.
Лили погладила Джона по руке. Это его успокоило.
— Не могу понять, — тихо произнес Джон.
— Чего? — спросила Лили.
— Причины его раздражения, вечно хмурого вида.
— Во всех семьях есть такие непонятные вещи.
— Ты имеешь в виду себя и Мейду?
— Да.
— Тебе повезло, что она в добром здравии. У вас еще есть время.
Джон остро чувствовал, что время Гэса истекает. Когда среда сменилась четвергом, Джон начал терять надежду. Лили свернулась в кресле. Время от времени ее глаза закрывались, но, как только ей казалось, что она начинает засыпать, она широко открывала глаза и ободряюще улыбалась Джону.
Он тронул ее за руку:
— Ты можешь идти.
— Хочешь остаться один? — мягко спросила она.
Джон покачал головой. Она улыбнулась. Подтянув ноги к животу, Лили поудобнее устроилась в кресле.
Глядя на нее, Джон почувствовал, что влюбился.
Лили задремала. Джон тоже мог бы задремать. В палате было темно, и от жужжания монитора клонило в сон. Гэс спал. Заметив, что веки Гэса дрогнули, Джон встал и склонился над кроватью. Его рука потянулась к отцовской, но он не решился до нее дотронуться.
— Гэс! — настойчиво позвал он. — Гэс, скажи что-нибудь.
К нему подошла Лили.
— Может быть, нужно с ним поговорить?
Джон открыл рот, но не нашел нужных слов.
— Не могу.
— Почему?
— Мы с ним никогда не разговаривали.