— Подписки — ерунда, — Плужникову никакая заграница не светит, и все его мечты ограничены скорым уходом на пенсию. — А вот как заставят водить солдат в столовую образцово показательно под барабан, да все свободное время изучать съезды партии…
Птичкин едва не давится колбасой. Неплохой он парень, только замполит и есть замполит.
— Интересно, — добавляю я свои пять копеек. — Только в нашей армии имеется понятие — отличник боевой и политической подготовки. Так кого мы растим? Воинов или?..
Плужников одобрительно хлопает меня по плечу, я же не выдерживаю и с чувством скандирую:
— Он был боец и коммунист. Стрелял хреново, но идейно…
Ржут все. Хохочут мои взводные, заливается Ковбой, басом смеется Кравчук, похохатывает Портных, и даже Птичкин улыбается.
— Эх, люблю тебя, Андрюха! Давай выпьем! — Плужников щедро расплескивает самогон по кружкам.
Выпитое делает меня добрее. Хочется всем людям доставить радость, и я доверительно предлагаю саперу:
— Дядя Саша, мешок сахара возьмешь?
— Спрашиваешь!
Кравчук смотрит на меня с неодобрением. Его хохляцко-старшинская натура не одобряет сам принцип дележа. Но я командир, и возразить, да еще в присутствии дяди Саши, прапорщик не решается.
— А я всем браги приготовлю, — сообщает Плужников.
— Два мешка, — добавляет от себя Лобов.
Мы уже предвкушаем грядущее, словно никаких дел впереди у нас больше нет. Забыты даже послы и прочие проверяющие, как и то, что утром всем нам надлежит выглядеть огурчиками.
Кстати, об огурчиках. Я вылавливаю из банки дар болгарских друзей и отправляю его в рот. Голова слегка плывет от выпитого, и не хочется забивать себе голову какими-то проблемами и делами.
— Не о том говорим. Да? Тут же женщины есть. Ученые. Может, заглянем в гости? — Абрек плотоядно облизывается.
— Лекцию по физике послушаем, — смеется Тенсино.
— Какой физика, дорогой? — не понимает Бандаев.
— Как — какой? Женщины же ученые. Вот и будут говорить с тобой о своих увлечениях. Всяких там законах Ома, теории относительности, диодах с триодами.
— Им там всем лет по сорок, — вставляет Лобов. — Или по пятьдесят. В науке пока выслужишься.
— Не может быть! У каждого ученого лаборантка есть, — уверенно поясняет Птичкин, словно всю жизнь провел в научной среде.
Колокольцев смотрит на меня, но я покачиваю головой, и лейтенант согласно молчит.
— Полкач велел охрану к ученому городку выставить, — сообщает Ковбой.
— Что? — мгновенно заводится Тенсино. — Какую охрану? Мне, значит, уже по лагерю свободно пройти нельзя? Сейчас я покажу часовым, кого тут охранять надо!
— Остынь! — обрывает его дядя Саша. — Охота вам о всякой ерунде болтать!