— Если хотите знать, то я по убеждениям твердолобый tory. Англичане по сути своей строители, а строители хорошо понимают, что без фундамента нельзя возвести прочное здание. Нужно уметь сохранять прошлое и нажитое. Но я не противник реформ, которые укрепляют здание, делают его красивее, удобнее, прочнее. Нет, я не противник реформ. Но в мое царствование реформы будут созидательными, а не разрушительными. Реформа не должна разрушать, но должна все изменять к лучшему. Таково мое кредо! Посмотрите на Англию — она всем обязана твердолобым tory, — часто повторял император в застольных беседах.
Никто в императоре Николае не подозревал человека, умеющего навязывать другим собственную волю. Никто в нем не желал раньше видеть правителя, не дрогнувшего под напором неблагоприятных событий. Никто и не думал, что он заставит себя слушать искушенных европейских дипломатов. События на Сенатской переменили мнение. Недовольная Россия притихла. И Мордвинов, и Сперанский, и Ермолов склонили головы и не смели открыто перечить. А заставить Россию прислушаться к себе нелегко. Традиции дворянской свободы здесь живучи. Штыком и пулей не всего добьешься. Однако надзор дает возможность предотвратить развитие пагубных идей. Вольные стихи Пушкина, которые вымарывал из допросов мятежников военный министр Татищев, показали, каким способом эти идеи распространяются, оседая в сознании и превращаясь в необоримую силу. Император едва ли не единственный обратил на то внимание. Вот в чем причина его благоволения к поэту. Без понимания подобного маневра надзор не сумеет правильно выбрать стиль поведения. Фон Фок был сторонником жесткого стиля. А уж с прочими — как заблагорассудится! Полиция, хоть и высшая, жандармерия и в целом III отделение — не институт благородных девиц и не богадельня. Из окна фон Фока виднелся внутренний двор и дверь в каземат.
— Но жизнь невозможна без женщин, власти и полиции, — смеялся он.
Никогда почитаемый во всей Германии поэт Иоганн Вольфганг Гёте не воспринимал сообщения из России с такой радостью, как весть о падении Варны под напором войск императора Николая Павловича. О непобедимости и неприступности этой крепости в чисто восточном стиле, то есть весьма напыщенно и витиевато, возвещали красиво выбитые на мраморных досках тексты, которые были вделаны турками в стены военных сооружений. Ни молитвы, ни ядра, однако, не помогли, и Варна сдалась на милость победителей. Этому наиважнейшему событию русской истории в 1828 году предшествовали более мелкие происшествия, так или иначе связанные с мнением великого немца.